В школе никому не было дела до того, с кем и за какой партой сидят ученики, а потому, когда Леночка после памятной ссоры, демонстративно пересела на свободное место за столом у окна, возражать учителя не стали.
Если Диана вначале волновалась о том, как напишет диктант и выполнит задание по математике подруга, то вскоре и эта забота отошла на второй план. Мальчик, сидевший в классе рядом с Леночкой, был на седьмом небе от счастья, когда будущая балерина осчастливила его своим присутствием. Диана не сомневалась, что на экзаменах он выполнит и свое, и Леночкино задание. Ну а сама она уж как-то справится.
Экзамены в школе пришлись на начало июня и через три дня всем семиклассникам выдали табеля с оценками и попрощались с ними до осени.
Переводной экзамен в хореографическом училище состоялся шестнадцатого числа, а уже семнадцатого, прямо с утра, за Леночкой приехал отец.
— Папка! — Леночка повисла на шее Тимура Айдаровича. — Почему ты не забрал меня вчера вечером?! Нам ведь еще столько предстоит успеть до отъезда!
— Как я понимаю, все свои дела ты уже завершила, — усмехнулся Халфин. — А я сделал все, что зависело от меня. Билеты куплены, вилла снята, документы у Звездинской, дающие разрешение изъять мою дочь из обители Терпсихоры, получены. Через несколько дней можем вылетать.
— Каждый день на учете! — веселилась Леночка, делая вид, что в комнате никого кроме неё и Тимура нет. — Нужно побегать по магазинам, обновить гардероб! Не могу же я появиться в Европе, как оборванка!
Диану смущал этот приступ безудержного хвастовства. Она, отложила в сторону журнал, принесенный пару дней назад Людмилой Марковной, встала:
— Хорошего вам отдыха, Тимур Айдарович и Лена. До свидания, — направилась к двери.
— А ты знаешь, что папа пригласил Милочку отдохнуть вместе с нами?! — такой длинной фразой подруга разразилась едва ли не впервые после ссоры.
— Знаю, — обернулась с порога Диана. — Она мне уже давно сказала, — и вышла, тихо закрыв за собой дверь.
* * *
Диана, поняв, что все еще продолжает держать в руке яйцо, положила свой несостоявшийся ужин в тумбочку. Есть не хотелось совершенно.
Встала с кровати. Подошла к окну. Всмотрелась в ночную тьму.
Впервые с момента, как она себя помнит, Диана почувствовала такое одиночество, что ей захотелось закричать и зарыдать, лишь бы хоть как-то разорвать эту гнетущую тишину.
«Нужно взять себя в руки!» — мысленно приказала. — «Только истерики накануне выступления мне и не хватает!»
С детства Диана помнила вычитанную где-то фразу: «Если у тебя проблемы — ляг, поспи! Утро вечера мудренее. И утором любое горе может оказаться не таким уж и безысходным!»
Девушка выключила свет, быстро разделась и юркнула в постель.
Откуда-то издалека порыв ветра донес терпкий запах цветущей черемухи и чей-то тихий смех.
Глава девятаяНа концерт по случаю выпуска в хореографическом училище не продают билетов.
Но каждый фанат и любитель балета прекрасно знает и о дне, когда он состоится, и о том, что не стоит даже пытаться попасть в партер. Разве что на галерку, потому как если попытаешься занять место в первых четырех рядах, всегда остающихся пустыми, дабы не мешать хореографам театров и педагогам училища оценить труд и талант балерин и танцовщиков, к тебе немедленно подойдет наблюдающий за порядком в зале и попросит освободить место.
Такие казусы, хоть и не часто, но случались. Как правило, если на концерт приходил кто-то из непосвященных, заметивший толпу у входа в театр и прельстившийся отсутствием необходимости тратить деньги на билет.
Пятый, шестой и седьмой ряды партера были отданы хореографам и педагогам. Два следующих ряда всегда оставались пустыми, являя собой некую прослойку между профи, прибывшими на «ярмарку невест» и имеющими право встать во весь рост, если возникало желание оценить выступление с другого ракурса, и родителями и друзьями тех, кому предстояло сегодня танцевать.
Еще пустой зал наполнялся ионизированным воздухом, нагнетаемым кондиционерами, которые будут выключены за час до начала концерта, мягко мерцал вишневым бархатом кресел, освещаемых приглушенным светом низко опущенной люстры, сверкал позолотой лож, и ждал пяти часов пополудни, когда гостеприимно распахнутся его двери перед первыми зрителями.
* * *
Эльза Истомина плохо спала ночью. Отчего-то она волновалась так, словно это ей самой предстоит танцевать и сдавать экзамен на творческую зрелость.
Уже давно у Эльзы и Сергея-старшего были разные спальни. И её это более чем устраивало. Можно, проснувшись утром, увидев круги под глазами, не думать о том, как выглядишь, а быстро привести себя в порядок, проведя консилером по нижнему веку и коснувшись губ нежно-розовым блеском. И только потом направиться в столовую и начать готовить завтрак для мужа. Если он, конечно, сегодня ночевал дома.
Эльза внимательно осмотрела стол, за которым уже сидели муж и сын. Понимая, что обедать сегодня сын не станет, удовлетворенно кивнула, увидев в его тарелке тост с маслом и хороший кусок постной ветчины.
Таким же меню ограничился и муж. Правда, вместо чая в его чашке дымился кофе.
Эльза вынула из тостера гренок, налила из кофейника еще горячий напиток для себя, присела к столу.
— Возьми ветчину, мам, — сын пододвинул блюдо. — Дед для нас приготовил. Все, как нужно! Без грамма жира и совсем не соленая.
— Ты ездил к родителям? — Эльза посмотрела на мужа.
— Да, — кивнул, продолжая завтрак, — сегодня утром вернулся.
— Спасибо, сыночек, — Эльза отодвинула блюдо с ветчиной, — совсем нет аппетита. Может, чуть позже.
— Мам, да прекрати ты мандражировать! — рассмеялся Сергей. — Я выступлю прекрасно! И сегодня познакомлю тебя с удивительной девушкой!
— Ты с кем-то встречаешься? — поинтересовался Истомин-старший.
— Нет, — смутился отчего-то сын. — Она, Диана, мне очень нравится, но как-то по-другому. Не так, как должна нравиться девушка, с которой хочешь встречаться. Может, потому что ей всего четырнадцать?
— А ты у нас уже совсем взрослый, — заулыбалась мать.
— И ответственный! — добавил отец.
Улыбка пропала с лица Эльзы после слов мужа, в которых она снова почувствовала завуалированный упрек. Сколько лет прошло, а Сергей так и не простил ей измену. По крайней мере, в его словах Эльза постоянно слышала напоминание о её проступке.
Истомин-старший отодвинул пустую чашку:
— Я сейчас ненадолго отлучусь, — сообщил семье, — буду дома к трем, — перевел взгляд на сына: — Ты поедешь в театр раньше или дождешься меня?
— Нет, папа, мне уже нужно идти. Так что встретимся после концерта.
