— Что со мной будет, тетя Матильда? Я сильно изменилась. Я не могу вернуться домой… просто не могу… Я страшно скучаю по Уолтему, но если я уеду, то буду еще больше скучать по мужу. — Люси обняла тетю Матильду за хрупкие плечики, и старушка склонила голову набок. — Я уже скучаю по нему.
Голова в тюрбане приникла к голове Люси.
Люси сжала пальцы тетушки. Они были холодными.
— Тетя Матильда! — всполошилась Люси.
Обмякшее тело тетушки стало крениться набок.
Глава 24
— Она поправится, правда? — повторяла Люси, как заклинание, расхаживая по персидскому золотистому ковру в покоях тети Матильды. — Она должна поправиться. Я так надеюсь на это.
Сидевшая у кровати Хетта проверила пульс тети Матильды.
— Люси, вашей тетушке никак не меньше восьмидесяти лет, — сказала она. — Вы же знаете, она не будет жить вечно.
— Конечно, но…
— Тсс, — остановила ее Хетта и приложила ухо к груди старой леди.
Люси замерла, затаив дыхание.
— Мы должны смотреть правде в глаза, Люси, — вынесла Хетта свой приговор. — Я сожалею, но здоровье вашей тети внушает опасение.
Люси закрыла глаза и тихо всхлипнула.
— Хотя могу с уверенностью сказать, что она еще поживет на этом свете, — добавила Хетта и, усадив больную на кровати, подложила ей подушку под спину. — Следите за тем, чтобы она больше отдыхала и не волновалась. Кормите ее куриным бульоном. А если больная попросит, можете дать ей и твердую пищу. Вот увидите, скоро она снова начнет бродить по дому.
— Хорошо. — Люси вздохнула и постаралась успокоиться. — Спасибо, что заехали. Хотите, я провожу вас?
— В этом нет необходимости, — ответила Хетта, закрывая чемоданчик. Встав, она разгладила складки на юбке своего коричневого платья. — Я знаю дорогу. И пожалуй, ориентируюсь в этом доме лучше, чем вы.
— Неужели? — удивилась Люси.
— Ведь я практически выросла здесь. — Хетта набросила ротонду на плечи. — Мой отец был личным врачом леди Кендалл. Разве вы не знали?
Люси покачала головой.
— Он перевез семью из Лондона, — продолжала Хетта. — У леди Кендалл было нервное расстройство. Так называл ее состояние мой отец. Он был деликатным человеком. Леди Кендалл говорила иначе. Она называла свой недуг «неизбывным горем». — Хетта завязала ленты шляпки под подбородком. — Но мне кажется, ей надо было меньше стенать и жаловаться на жизнь.
Она взяла перчатки с прикроватного столика.
— Как только у ее светлости начинался припадок, граф посылал за отцом, — продолжала Хетта. — Это случалось два-три раза в неделю. А порой и ежедневно. Он часто брал меня с собой. И пока отец пускал графине кровь или давал успокаивающие средства, я обследовала замок. — Она понизила голос. — Вы уже видели гобелен с изображением грешников в аду?
Люси покачала головой. Сейчас ее мало интересовали произведения живописи.
— И что это были за припадки?
— Скорее, бурные истерики, их могло вызвать все, что угодно — какое-нибудь слово, жест, взгляд, перемена погоды. И тогда графиня заливалась слезами. Она плакала часами, до тех пор, пока мой отец не успокаивал ее. Я удивляюсь его терпению. Он возился с ней долгих восемь лет. Но истерики случались с ней и прежде, до нашего приезда сюда.
Хетта стала надевать перчатки.
Холодок пробежал по спине Люси. Она вспомнила тот день, когда расплакалась в объятиях мужа. Реакцией Джереми на ее слезы была паника. Неудивительно, что он сбежал от нее в Лондон. Должно быть, Джереми решил, что в его доме появилась еще одна истеричка.
А может быть, Люси действительно превращается в подобное плаксивое создание?
— Мой отец обычно говорил, что графиню нужно жалеть, — продолжала Хетта. — Мол, у нее хрупкая конституция. Она рано вышла замуж за человека с резким неуживчивым характером, а впоследствии потеряла ребенка. — Хетта с усмешкой посмотрела на Люси. — Но я не сострадаю истерикам. Поэтому если у вас тоже начнет развиваться такая болезнь, как нервное расстройство, то обращайтесь лучше к моему отцу. Я такие недуги лечу простым способом — с помощью пощечины или хорошего глотка бренди.
— Думаю, такое лечение будет для меня как нельзя кстати, — сказала Люси, присаживаясь на краешек кровати тети Матильды. — Я не знаю, что со мной происходит и что ждет меня в будущем.
Хетта поморщилась:
— О нет, только не это! Не спрашивайте у меня совета, Люси. Мое призвание делать припарки, а не давать советы.
— Поверьте, раньше у меня не возникало необходимости жаловаться на жизнь, — сказала Люси и, вздохнув, подняла глаза к потолку, с которого на нее смотрели златовласые херувимы. — Я не понимаю, что я тут делаю. Я чужая в этих стенах.
Хетта, смирившись с тем, что ей все же придется выслушать Люси, присела рядом с ней на кровать.
— Ваш супруг, судя по всему, думает иначе. Если вы не знаете, что делаете здесь, спросите у него. Он наверняка объяснит вам. Судя по всему, у него были веские причины жениться на вас, иначе бы он не сделал этого. На состоятельную женщину вы не похожи.
— Я бесприданница, — теребя кружева на рукаве, промолвила Люси. — Джереми был вынужден жениться на мне. Можно сказать, я силой заставила его сделать это.
Хетта прыснула со смеху.
— Нет, правда, — сказала Люси. — Я вела себя самым бесстыжим образом.
Хетта расхохоталась. Ее веселость возмутила Люси.
— Я говорю вам чистую правду! Я набрасывалась на него, как настоящая распутница.
Хетта так и покатилась со смеху. Она долго не могла успокоиться, вытирая слезы, выступившие у нее на глазах.
— Люси, прошу вас, прекратите меня смешить. Ваш муж — граф, владеющий огромным состоянием. К тому же он хорош собой. Неужели вы думаете, что он не научился давать от ворот поворот тем женщинам, которые пытаются поймать его в сети брака против его воли? Если он женился на вас, значит, сам этого хотел. Это первое, что я хотела сказать. Кроме того, лорд Кендалл не производит впечатления человека, которого можно заставить что-нибудь делать с помощью уловок или провокации. Напротив, он сам принадлежит к числу тех, кто умеет поставить человека на место с помощью одного взгляда и заставить плясать под свою дудку. Он не робкого десятка, Люси.
— Я тоже, — заявила Люси — И он не может заставить меня безропотно подчиняться ему. Поверьте, Джереми не раз пытался сделать это на протяжении восьми лет нашего знакомства. Однако я всегда знала, что за его сердитым взглядом ничего не стоит. И вообще он мне больше нравится, когда на его лице сияет улыбка… Если бы вы видели его в такие минуты, то просто влюбились бы в него.
Хетта изумленно взглянула на Люси и, быстро встав, взяла чемоданчик.
