кала и мочи. Видимо, женщина получала в основном жидкое питание плюс слабительное. — Она внимательно посмотрела на руку Сабины. — Нужно как можно скорее обработать эти раны от укуса.
— Ничего страшного.
Снейдер бросил взгляд на Колера.
— Наш убийца Карл Бони. Забетонировать кого-то живым — это его методы, — продолжил он. — Но хронология не соответствует историям в книге. Если исходить из того, что запланированная голодная смерть воспитательницы должна была изображать историю о Каспаре и супе, а убийство матери — историю о Вертушке-Филиппе, то между ними не хватает еще одной.
— Про мальчика, который сосал пальцы, — прохрипела Сабина. — Мама запрещала своему сыну Конраду сосать большие пальчики, когда ее нет дома, иначе придет портной с ножницами и отрежет их, словно бумажные. — Она немного подумала. — Или он уже разрезал свою следующую жертву ножницами, или порядок не соблюдается.
— Или он не хотел, чтобы мы сейчас обнаружили, что он убил мать, потому что собирался презентовать нам ее труп позже, — размышлял Снейдер. — Как бы там ни было — с хронологией что-то не так…
— Вы охотитесь за больным типом, — заявила доктор Никински. — Но в одном вы не правы: по сути, эту женщину не убивали.
— Органы отказали? — предположил Снейдер. — Обезвоживание?
— Она покончила с собой, — прозвучал краткий ответ Никински.
Снейдер приподнял бровь:
— В этом блоке?
Сабина подумала о количестве запекшейся крови во рту у женщины.
— Мне в голову приходит только один способ, как это можно сделать. В отчаянии, приложив нечеловеческие усилия, она откусила себе язык и захлебнулась собственной кровью.
— Правильно, — ответила Никински. — Очень находчивая женщина.
— Она по профессии врач? — спросил Снейдер.
— Медсестра и ассистент отделения патологической анатомии в многопрофильной больнице.
Они немного помолчали. Никински выключила фонарик.
— Почему лишь сейчас, спустя два месяца? — пробормотал Колер. — Я и двух дней не вынес бы в этом блоке, сразу бы свихнулся.
Полностью обездвиженная и с двумя катетерами в теле, подумала Сабина. Она наверняка обезумела. Лицо мертвой женщины находилось в тени. Сабина посмотрела в застывшие глаза и попыталась угадать ее последнюю мысль.
— Надежда умирает последней, — прошептала она. — Ее собственный сын украл у нее два месяца жизни и хотел медленно ее убить. Наверное, он давал ей пить только раз в день, а кормил еще реже. Единственной возможностью избавиться от него и прекратить мучения была смерть. Альтернативы не существовало. — Сабина на секунду закрыла глаза. Слезы подступили к горлу. Какое безумие! Если бы эта женщина продержалась еще пару дней!
— Хороший анализ, — похвалил ее Снейдер.
Сабина тряхнула головой, отгоняя эту мысль. Она не хотела уметь хорошо анализировать больной ход мыслей сумасшедшего — но хотела узнать причину, почему он вставил ее матери в горло трубку, влил два литра чернил, а потом играл на органе произведение Баха, в то время как беспомощная, прикованная цепями жертва ловила ртом воздух и задыхалась оттого, что ее легкие наполнялись жидкостью. Причем единственной ошибкой матери было то, что она переехала в Кельн и стала учительницей Карла. Почему этот ублюдок не мог выбрать кого-то другого? Дворника, уборщицу или учителя физкультуры? Каким же извергом должен быть Бони?
При взгляде на мертвую женщину Сабину охватила безграничная ярость. Если бы Снейдер сразу не ранил его, она бы с радостью столкнула Карла с подоконника во двор. Еще лучше — сорвать с него в больнице кислородную маску, чтобы посмотреть, как он будет умирать. Ее руки дрожали. Боже мой, соберись! Она сжала кулак и ощутила холод в костях.
— Вы ведь психолог-криминалист, — пробормотала Сабина. — Почему больной ублюдок это делает?
Снейдер грустно взглянул на нее.
— Правда в том, что мы этого точно не знаем. — Он посмотрел на бетонный столб. — Возможно, Карл Бони еще не в курсе, что его мать покончила жизнь самоубийством и мы нашли ее труп.
— А даже если и знает. — Сабина не поняла ход мыслей Снейдера. Карл ведь погружен в медикаментозную кому.
— Пойдемте наверх, — предложил Снейдер. — У меня есть идея, но она сработает, только если мы будем действовать быстро.
31
Пока они поднимались по узкой лестнице, Снейдер обратился к Колеру:
— Когда сдается в печать вечерний выпуск газеты?
Колер взглянул на наручные часы.
— Примерно через час.
— Отлично. — Снейдер шагал через две ступени. — Кармен Бони вдова. Кроме сына у нее есть другие родственники?
— Насколько я знаю, нет. После смерти мужа у нее был спутник жизни, на много лет старше ее. Не очень успешный художник. Он умер полгода назад.
— То обстоятельство, что она одинока, может сыграть нам на руку… — пробормотал Снейдер.
— Что вы задумали?
— Проактивный метод расследования.
Колер скорчил гримасу.
— Какую ложную информацию вы хотите подсунуть прессе?
— Что Кармен Бони еще жива.
— Зачем это нужно? — вырвалось у Колера. — К тому же нам такое сделать никто не позволит.
Снейдер втянул голову и скользнул в дверь, которая вела в неф.
— Да, Карл Бони сейчас под стражей, но посмотрите на место преступления. Чтобы устроить такое, необходимы время и отличная организация логистики. Возможно, у Карла есть сообщник.
— Который все еще бегает на свободе и продолжает убивать? — цинично спросил Колер. — Я вас умоляю!
— Вы готовы так рисковать?
Колер не ответил.
— Сами подумайте: у нас есть пробел в хронологии историй. Кроме того, убийства не соответствуют порядку рассказов в книге. На мой взгляд, что-то не так. Нам не хватает слишком многих деталей, чтобы понять всю картину.
Сабина буквально видела, как Колер шевелит извилинами, пытаясь найти решение.
— Если вы хотите газетной уткой выманить возможного сообщника и надеетесь, что он совершит ошибку, все может пойти наперекосяк, — предупредил Колер.
— Воспитательница Карла Бони действительно жива, но у них не было никакого контакта уже семнадцать лет. — Снейдер поднял руку. — Чего не скажешь о его матери. Она два месяца провела у него в плену. Подумайте: предположим, Кармен Бони жива и получит психиатрическое лечение, тогда она могла бы описать нам его сообщника.
— В этом что-то есть, — согласилась с коллегой Сабина.
— Вы понятия не имеете, какие здесь отношения между уголовной полицией и прессой. Это ни за что не сработает! Журналисты не идиоты. Они смекнут, в чем дело! К тому же мой начальник не благословит такой метод.
Снейдер взорвался:
— Кто руководит расследованием? Вы или какой-то парень за письменным столом, для кого жертвы убийств всего лишь статистические данные на бумаге?
— Вам лучше сейчас помолчать! — прикрикнул на него Колер.
Через ворота церкви они вышли на площадь Святой Марии. Небо потемнело от туч. Вдалеке слышались раскаты грома. Но все равно было душно. У
