Так мы думали.
Отец выдвинул стул рядом с Эмметтом. Он не был на президентском месте, но, когда он сел, в комнате произошел сдвиг. Как будто собрание пришло к порядку. Когда он садился, никто больше не смел говорить, пока он не давал им разрешения.
Несмотря на то, что я сидел в кресле руководителя в течение многих лет, у меня никогда не было такого властного присутствия. Какое-то время я беспокоился об этом, думал, буду ли я почитаем, как отец. Возможно, со временем это пришло бы. Но мы уже начали сворачивать работу, когда меня выбрали президентом. Моя работа не заключалась в том, чтобы вести Цыган в будущее. Я был президентом, который убедился, что мы прикрыли свои задницы, и можем жить нормальной жизнью.
— Что мы будем делать с Воинами? — спросил я, опираясь локтями на стол. — Такер солгал нам.
— Или он не знал, — возразил папа. — Да, есть вероятность, что это он приказал. Или он такой же невежда, как и мы, и это чья-то личная месть. Кто-то, кто следил за мной, увидел меня с женщиной впервые за несколько десятилетий и использовал это, чтобы нанести удар.
— Для чего? — спросила Брайс.
Отец насмешливо хмыкнул. — Черт. Миллион вещей.
— Полтора миллиона, — пробормотал я.
Однажды мы сожгли здание их клуба. Скорее всего, его восстановление обошлось им в целое состояние. Два Воина, которые пытались похитить Эммелину, были папиными гостями в подвале, их последние вздохи были сделаны в этих бетонных стенах.
— Что же нам делать? — вздохнул Эмметт. — Пойти за ними? Начать еще одну войну?
— Мы проиграем, — сказал я. — Нет никаких шансов на победу.
— Я не хочу войны. Не в этот раз. — Папа покачал головой. — Сначала я пойду к Такеру, покажу ему фотографию и посмотрю, что он сделает. Может быть, назовет имя, и все закончится. Но если дело дойдет до этого, если он прикроет своих людей — а я подозреваю, что так и будет — тогда я возьму вину на себя ради Амины.
— Они посадят тебя на всю жизнь. — Вчера я был согласен с этим, когда был в ярости и гневе. Сегодня, когда я успокоился, мысль о том, что он будет сидеть в тюрьме, меня не устраивала.
— Я пойду на это, если это нужно для того, чтобы вы с Ником были свободны от этого.
— Кроме того, они могут охотиться за любым из нас, — сказал Эмметт. — Возможно, это началось с тебя, но я уверен, что все гораздо глубже. Я не собираюсь оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь. Я знаю, что у нас плохие шансы, но мы должны дать отпор.
— Почему бы не сделать это легально? — предложила Брайс. — Давайте соберем доказательства, чтобы доказать, что есть разумные сомнения. Мы можем использовать газету, чтобы напечатать их, устроить цирк в городе. Пустим слух, что Дрейвен невиновен. У Шефа не останется выбора, кроме как копать глубже.
— Ты говоришь о соблюдении правил. — Отец рассмеялся. — Мы не очень-то умеем работать с копами.
— У тебя также не очень получается сохранять жизнь людям в твоей жизни, нарушая правила, так что, возможно, пришло время попробовать другой подход.
Чертова, женщина. Она не тянула с ударами. Я вздрогнул от ее слов. Эмметт тоже. Потому что никто не говорил с папой в таком тоне, особенно в этой комнате.
Но она была бесстрашной. Огонь в ее глазах, это пламя, заставило мою грудь вздыматься. Это было от гордости? Или от любви? Или и то, и другое?
Думаю, я влюбился в нее в ту ночь, когда она вышвырнула меня с крыльца своего дома. А может быть, это был день, когда она появилась в гараже, полная решимости и настроя.
— Она права, — сказал я папе. — Не только потому, что это законно, но и потому, что Воины никогда не будут этого ожидать. Давай хоть раз используем копов в свою пользу.
Эмметт кивнул. — Если Такер знал об этом, значит, он ждет и наблюдает за нашим возмездием. Появление копов у его двери может стать сюрпризом.
— Нам нужно найти доказательства, веские доказательства, и быстро, — сказал я. — Прокурор штата скоро назначит дату суда, и как только он начнется, будет еще труднее заставить людей рассматривать другого подозреваемого. Нам нужно, чтобы они медлили.
— Что нам делать? — спросил папа.
Я посмотрел на Брайс. — Тебе нужно написать историю. Маркус — хороший коп, но он не поверит мне, если я приду туда с новыми уликами. Не сейчас, когда он уже решил, что папа виновен. Нам нужно посеять семя, что папин нож был украден. Покажи фотографию, где кто-то врывается в клуб. Маркус не сможет проигнорировать, если ты напечатаешь это.
— Я начну сегодня. Мы сможем опубликовать ее в воскресенье. Но… — Она посмотрела на отца через стол. — Это будет значить больше, если я смогу напечатать причину, по которой вы с Аминой оказались в мотеле. Это делает тебя более человечным, если люди узнают, что ты был там, чтобы обсудить дочь.
Отец глубоко вздохнул, но покачал головой. — Нет, пока я не встречусь с ней. Я так ей обязан. Она не должна узнать, что я ее отец, из газеты. Как ты сказала, она думает, что я убил ее мать.
— Возможно, я смогу помочь с этим. — Брайс подняла руку, словно добровольно вступая в бой. — Нам повезет со временем. Когда я навещала Жнивьев в прошлые выходные, она сказала, что приедет в воскресенье, чтобы увидеть могилу Амины. Я позвоню ей и еще раз проверю, приедет ли она. И, наверное…скажу ей, когда она выйдет. Надеюсь, она не возьмет газету в то утро. Не знаю. Но, может быть, я смогу уладить это.
— Сделай это, — сказал я. — Нам нужна эта история, чтобы пролить больше света на отношения между папой и Аминой. Чтобы придать этому контекст и показать, что папа не стал бы ее убивать. Я думаю, моя сестра была бы хорошим способом сделать это.
— У меня такое чувство, что я собираюсь ослепить ее, Дэш. — Обеспокоенные глаза Брайс встретились с моими. — Я уже чувствую себя ужасно.
— Будь нежной, — пробормотал папа. — Пожалуйста.
— Я буду, — пообещала она.
— И мы будем продолжать искать дальше. — Эмметт постучал костяшками пальцев по столу. — Дрейвен, ты звонишь Такеру.
Он кивнул. — Я пойду на встречу с ним. Один.
— Держи нас в курсе. — Я оттолкнулся от стула, помогая встать Брайс, чтобы она могла стоять. Затем мы все вышли из здания клуба, план был готов. Я проводил Брайс до ее машины. Ее нетерпение попасть в редакцию
