Уже позднее, когда дознание провёл сам эмир, стоило Джафару прибыть вместе с Мариокой во дворец и доложить последние новости, вина женщины была доказана. Эмир читал её мысли, как открытую книгу. Мариоку объявили соучастницей в покушении на убийство на гостью эмира наравне с Литой. Это приравнивалось, ни больше не меньше, к покушению на члена семьи даргона. О чём и было зачитано на всех площадях и в Храмах Шархатра.
Безусловно, талант Мариоки — чужими руками устранять неугодных — очевиден: тут вовремя шепнула, там подала идею и проконтролировала исполнителя, подталкивая словом к действию или шантажируя каким-либо компроматом. Без диплома она действовала, как психолог, умело влияя на волю людей. Вот только ошиблась в расчётах с драконами.
Для дракона же простые человеческие интриги ничего не значат. Дракон — это хищник, жестокий зверь, который живёт инстинктами. Он может выживать, приспосабливаясь к окружающей действительности, как произошло с драконами Каракса, но всё равно останется зверем. И будет действовать в соответствии с этим — жёстко и неумолимо, если кто-то нарушит его правила, границы территории, позарится на добычу. Отсюда и жестокие войны между эмиратами, и строгие законы, и отношения с человеческими женщинами. Всё ради выживания. И на этой дороге такие, как Мариока, Лита и подобные им — всего лишь средство.
Впрочем, Мариока тоже хищница в человеческом обличье. Её интересовала сытая, богатая жизнь во дворце. И власть! Удивительно, правда? Кто бы мог подумать, ну какая власть у оберегаемой наложницы? Ан нет, став женой даргона, она в глазах соплеменников поднималась на самую вершину иерархической лестницы (это мне пояснил Осама Зибар за ужином). Выше только эмир и Духи.
Драконы никогда не вникали во внутренние дела дворца. Назначив распорядителя, которому делегировали полномочия по управлению делами, они умывали руки. Жёнам отводилась роль «надзирательной комиссии». Они контролировали качество выполнения функций распорядителя, как конечные потребители. И могли указывать распорядителю на его ошибки, способствовать устройству знакомых на работу во дворец, где работа оплачивалась очень хорошо. Тем самым обзаводясь «своими» людьми, оставляя их в неоплаченном долгу до конца службы. Кумовство чистой воды, если бы распорядитель не умел лавировать между тем, чего хочется жёнам, и тем, что он считает правильным. А правильным он считал не потерять доверие эмира. Оборотень служит дракону, а не его жёнам. Вот такое хитросплетение.
После всего произошедшего я поняла, чем отличаются жёны эмира от наложниц. Смысл один — пока идёт поиск той, что способна подарить дракону сына, он активен в поиске и меняет наложниц. Пять лет — это мгновение в вечности дракона. Как только он получает желаемое, его внимание сосредотачивается на ребёнке. А наложницы начинают раздражать. Тогда он назначает жён. Те живут во дворце до старости. И после дракон снова их меняет. Так замедляется круговерть из новых лиц.
***
Во дворец мы попали ближе к обеду. Эрган понёс мой подарок в свою оранжерею, а я освежилась после утреннего путешествия.
За общим столом мы встретились с эмиром и его гостями. За обедом мужчины говорили о простых и понятных вещах: предстоящем сборе урожая, закупке продовольствия на зиму, оружии и драгоценностях.
Я прислушивалась к неспешному разговору, но мыслями была не здесь. Всё тело напряжённо вытягивалось, как перед броском. Хотелось вскочить и бежать сломя голову. И я бы побежала, если бы в этом был смысл. Только вот мой забег не поможет быстрее разыскать брата. Ради него я должна собраться и сделать всё возможное, чтобы ускорить нашу встречу. Главное, чтобы он был жив. Даже если Кириан ранен, то на «Фулгуре» есть медицинское оборудование, да и дракона не так просто убить. Регенерация творит чудеса.
— Эолайн, пришло время получить долг, — раздалось рядом. Я сфокусировала взгляд на эмире ар Кьерри. Он протянул мне руку и приглашающе пошевелил пальцами.
Все драконы за столом выжидающе смотрели на меня. Я растерялась, оглянулась и не увидела Эргана.
— А где…— за мыслями о брате я и не заметила, когда ушёл дракон.
— Идём. В Храмах зачитали приговор. Пора привести его в исполнение.
Эмир увлёк меня за собой. Остальные драконы так и остались сидеть за столом, продолжив неспешный разговор. Внутренние дела эмирата их не касались.
Я шла за отцом, ни о чём не спрашивая, хотя представления не имела, что ждёт меня впереди.
Тем временем мужчина привёл меня во внутренний гарем.
В просторном помещении собрались жёны эмира, их слуги, Джафар с шестью стражниками, распределившимися по периметру зала, распорядитель и две наложницы Эргана. Хотя дракон и отказался от девушек, но уйти они должны были только после суда над их подругами. Все молча ожидали, только переглядывались. Напряжение в комнате казалось осязаемым. В глазах у наложниц и большинства слуг застыл страх, у жен эмира — любопытство.
Эмир остановился в центре комнаты. Я не знала, как и что должно произойти и почему мы здесь. Мне ещё не довелось ознакомиться с судебным правом эмирата.
Эмиру подали свиток, с которого он прилюдно зачитал решение суда, начиная с вводной и подробной описательной части. В резолюции звучали имена Литы и Мариоки, как виновных в покушении на убийство меня — дэсы Эолайн ар Ньерри.
— Виновных ждёт наказание, соизмеримое преступлению — смерть.
Присутствующие тяжело выдохнули.
Я удовлетворённо кивнула эмиру, который зачитывал решение, не отрывая от меня глаз. Жизнь дракона ценна. Да, представители нашей расы могут ругаться между собой, биться, драться до смерти, но это внутренние разборки драконов. Но если на жизнь кого-либо из нас посягнёт кто-то другой, ему одна дорога — на перерождение.
— Привести виновных.
Через открытые во внутреннее крыло гарема двери ввели двух женщин. Обеих поддерживали под руки стражники. Считай, занесли и остановились неподалеку. Сами женщины не могли стоять на ногах. Внимание их было рассредоточенным, глаза мутными. Их состояние было следствием ментального допроса. Эмир в этот раз с подозреваемыми не церемонился.
Последним вошёл Эрган. Церемонно поклонился эмиру и мне, задерживаясь взглядом дольше, чем положено по этикету.
— Дэсай, ты допустил в нашем доме беду. Твой гарем опозорил наш дом. Тебе и приводить решение суда в действие, — отец недовольно раздул ноздри, с презрением рассматривая бывших наложниц сына. — Лита Магди признала свою вину и раскаивается.
— Я буду милосерден, — холодно ответил Эрган и, приблизившись к женщине, взял голову Литы в свои руки. — Ты предала моё доверие, цветок пустыни, — тихо произнёс Эрган, заглядывая ей в глаза.
Мои собственные чувства обострились. Я вытянулась в струну, внимательно наблюдая за приведением приговора в действие. В зале стало так тихо, что можно было услышать поступь смерти, подбирающейся к бывшей наложнице дракона.
Глаза женщины сонно смежились от ментального внушения Эргана, и я облегчённо выдохнула перед тем, как дракон с хрустом свернул ей шею. Тело Литы обвисло на руках стражей. Осама Зибар накинул на неё плотное покрывало. Бывшую наложницу замотали в ткань и вынесли из комнаты. Милосердие по-драконьи заключалось в том, что Лита не испытывала страха и боли в последние секунды жизни.
