на плечо и тут же оказался в объятиях «скорохватов» из «Альфы».
Вынужденное откровение
«Кучерявым» оказался Константин Вишня, сотрудник Арктического и Антарктического НИИ Госкомгидромета. Он давно уже попал в поле зрения наших контрразведчиков по причине своих регулярных, но внешне безобидных контактов с иностранцами в заграничных портах, куда прибывал в качестве члена экипажа советских научно-исследовательских судов.
На первом допросе Вишня развернулся во всём блеске своего предательского дарования: прямая ложь, ложь в форме умолчания, наконец, подтасовка и сокрытие фактов. Признавал только то, что уже и без него было известно контрразведчикам.
Однако, как только Вишне объяснили, что, лишь сотрудничая со следствием, он может рассчитывать на снисхождение на суде, он тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и стал давать правдивые показания, выкладывая всё до мелочей.
Устный контракт о сотрудничестве начал действовать.
…В начале своего повествования Вишня с пафосом представился, сообщив свой рабочий псевдоним, присвоенный ему иноземными работодателями: «Паганэль».
Оперативники, сдерживая улыбки, переглянулись — им задержанный был известен как «Осьминог». Под этой кличкой он значился в файлах КГБ и проходил по делу оперативной разработки.
«Очень приятно, господин “Паганэль”! У вас очень звучное имя, но на текущий момент нас более интересует, когда, где и как вы должны осуществить следующий сеанс связи с вашими работодателями».
Вишня открыл инструкции, изъятые из валуна, и коротко сказал:
«Я должен заложить тайник на сороковом километре Приморского шоссе, в том месте, которое в инструкциях проходит под кодовым названием “Сорок”»…
Место контрразведчикам знакомое: в этом районе трасса Ленинград — Зеленогорск имела ответвление к дачам сотрудников генконсульства США. Среди них было несколько установленных разведчиков ЦРУ, сидевших «под корягой» — действовавших под дипломатическим прикрытием. Кому же из них конкретно выпадет кон изымать тайник?
Посовещавшись, контрразведчики пришли к выводу, что такой ценный агент, каким был для американцев «Паганэль», может состоять на связи только у самого резидента ЦРУ в Ленинграде — у Лона Дэвида фон Аугустенборга. Значит, и тайник изымать ему.
«Резидента взять с поличным!»
О задержании агента ЦРУ и свои соображения, у кого он находится на связи, чекисты доложили Андропову.
Будучи избран после смерти Брежнева генеральным секретарем ЦК КПСС, Юрий Владимирович продолжал живо интересоваться всем происходящим в недрах Комитета госбезопасности, который он возглавлял в течение пятнадцати лет.
Услышав имя оператора «Паганэля», Андропов категорично заявил: «Резидента взять с поличным в момент выемки тайника!» На то у него имелись причины различного свойства и значимости.
Одна из них была совершенно очевидна: с его уходом из системы КГБ на территории СССР не был разоблачен ни один американский разведчик или агент. В то же время сотрудники КГБ из вашингтонской и нью-йоркской резидентур «сыпались» пачками.
Буквально накануне задержания «Паганэля» два наших разведчика З-ский и К-ов, действовавшие под прикрытием сотрудников советского посольства в Вашингтоне, были объявлены persona non grata и высланы из США.
Это событие было раскручено американской пропагандистской машиной с размахом, чтобы жители Соединенных Штатов в высылке наших «дипломатов» нашли еще одно подтверждение тезису президента Рональда Рейгана: «СССР — империя зла».
Захват Аугустенборга с поличным на тайниковой операции мог бы если не оправдать в глазах мирового сообщества разведактивность КГБ на территории США, то хотя бы уравнять наши шансы с американской контрразведкой на ниве разоблачения шпионов, а также заставить администрацию Белого дома извиняться и оправдываться.
Второй причиной, побудившей Андропова отдать приказ о захвате американского резидента с поличным, была ненависть к его отцу Дэвиду фон Аугустенборгу.
В 1956 году, одновременно с Андроповым, он возглавлял американскую дипломатическую миссию в Будапеште. По данным советской разведки, именно через его руки проходили деньги ЦРУ, которые подпитывали будапештский путч, да и вообще, свержение в Венгрии социалистического правительства.
В феврале 1957 года Чрезвычайного и Полномочного посла СССР в Венгрии Андропова отозвали в Москву. И хотя он был назначен заведующим отделом ЦК КПСС, что, безусловно, являлось повышением, вместе с тем, Юрий Владимирович считал, что восхождение на партийный Олимп далось ему излишне большой кровью.
Виновником крушения дипломатической карьеры и возникших хворей у своей жены Андропов считал посла США Дэвида фон Аугустенборга, поэтому решил, что по долгам отца заплатит его сын, резидент ЦРУ в Ленинграде Лон Дэвид фон Аугустенборг.
Муки оперативного творчества
Из волкодавов контрразведки, поднаторевших на делах по шпионажу, а также из опытных сыщиков «наружки» и бойцов «Альфы» был сформирован оперативный штаб, который должен был в течение трех дней разработать и доложить лично Андропову план захвата американца на тайнике «Сорок».
Штаб возглавил начальник 1-го (американского) отдела Второго главного управления генерал-майор Рэм Красильников.
Но одно дело «высочайшее повеление», даже исходящее от такого признанного в чекистской среде авторитета, как Юрий Владимирович, другое — реализовать его, то есть взять с поличным профессионала экстра-класса, коим являлся Аугустенборг.
Задача сверхсложная. Место, на котором предстояло осуществить операцию, — открытое, как столешница: слева и справа от Приморского шоссе чистое, хорошо просматриваемое во все концы поле. Спрятаться группе захвата на обочине невозможно. А о том, чтобы устроить засаду непосредственно на шоссе, не могло быть и речи, ибо, появись на шоссе ремонтные бригады или сотрудники ГАИ, якобы расследующие дорожно-транспортное происшествие, — всё, пиши пропало.
Аугустенборг — разведчик матерый, хорошо осведомлен об ухищрениях, к которым прибегают наши контрразведчики при проведении операций по задержанию шпионов. С ним традиционные уловки КГБ не сработают. Заметь он ремонтников или гаишников поблизости от места закладки тайника, даже если б они были всамделишные, не станет рисковать и не остановится, чтобы изъять контейнер. Он попросту перенесет сеанс связи на другое время в ином месте.
Надо было найти какое-то нестандартное решение, нечто из ряда вон выходящее, доселе не использовавшееся в контрразведывательной практике…
* * *
Свою работу члены штаба начали с изучения поднятых из архива дел оперативных разработок, закончившихся захватом иностранного разведчика при выемке им тайника.
Первым было дело полковника Петра Попова, сотрудника Главного разведуправления Генштаба (ГРУ), работавшего на ЦРУ в 1953–1958 годах.
Попова взяли во время так называемой «моменталки», то есть при обмене шпионскими контейнерами «в одно касание». Изменник пытался передать связнику-американцу похищенные секреты, последний — инструкции-задания.
Всё бы хорошо, если б не одно «НО»…
«Сладкую парочку» задерживали в рейсовом автобусе, пассажирами которого были исключительно сыщики «наружки»!
Однако сороковой километр Приморского шоссе — это не автобус, битком набитый сотрудниками службы наружного наблюдения, а абсолютно открытое и отлично просматриваемое пространство. Так что опыт захвата Попова и связника в случае
