Книга Волчок - Михаил Ефимович Нисенбаум

Утром в субботу приехал Сергей Ярутич, привез метроном, который полгода назад я одолжил Ольге. Почему он решил вернуть метроном сегодня? Накануне немного похолодало, шел дождь, и Сергей приехал в теплой куртке и огромных сапогах. Сказал, что в последние дни у него болят ноги и он не может носить обувь своего размера.

За всю историю знакомства отец Варвары приезжал ко мне всего три раза, всегда в тот момент, когда самой Варвары не было. То ли от смущения, то ли еще по какой причине, сегодня Сергей был удивительно разговорчив. Мы сидели на кухне, пили чай. Опять рванул ливень такой силы, что сквозь него едва можно было разглядеть машины, плывущие по фары в воде. Лицо Сергея раскраснелось от горячего чая и разговора. Я осторожно спросил, как он решился заняться предпринимательством.

– Как решил? Да как все. Тогда куда ни ткни, деньги фонтаном бьют. Кто хотел, тот и богател.

По образованию Сергей Ярутич математик, он работал в странном НИИ с красивым названием Институт волн. Семья ютилась в небольшой квартирке Николь Григорьевны, денег едва хватало на еду, хотя работали все, не считая маленькой Вари. Шли на убыль восьмидесятые, повсюду торговали джинсами, видеокассетами, ядовито-бирюзовыми пуховиками, сухим молоком из гуманитарной помощи, а Сергей все ходил в свою лабораторию, делал расчеты для диссертации.

А тут коллега из НИИ бросил работу и занялся делом: начал торговать флоппи-дисками с компьютерными играми. Плюс игровые приставки. Плюс детали для компьютеров. Дело пошло так ходко, что вскоре коллега зарегистрировал кооператив и стал набирать сотрудников – из своих. Он-то и позвал Сергея в сборщики: руки золотые, технику знает, опять же человек положительный, пьет только в хорошей компании.

За первый месяц работы в кооперативе Сергей Ярутич заработал больше, чем за год в Институте волн. Через год создал свой собственный кооператив, куда устроил и Ольгу. Вскоре случилось то, что случалось почти со всеми: пришли ребята в кожаных куртках, чисто поговорить, вывезли со склада весь товар, обещали вернуться уже по-взрослому. Кооператив переехал, Сергей нанял охранников, но через месяц бритые в куртках пришли опять – или это были другие? Охранники даже не пытались сопротивляться, а заместителю Сергея, который ходил на карате, подбили глаз и вывихнули руку.

Сергей собирался уже вернуться в Институт волн, но тут Ольга позвонила знакомым музыкантам, и вдруг по чьей-то рекомендации, из чьей-то записной книжки – «убей бог, не помню чьей» – выпорхнул номерок Анатолия Швырова. Вокруг номерка роились обещания – «решит вопросы», «нормальный мужик», «спасет бизнес на раз».

– Доверять-то ему можно? – тревожно спрашивал Ярутич.

– Отличный парень, хоть в разведку, хоть в контрразведку.

Вроде не прямо отвечали, но какой у него выбор? Швыров или бритые куртки. Есть еще Институт волн, но волны от курток не спасут.

Забавно, Анатолий Швыров тоже явился в черной кожанке и стрижен под полубокс. Моложавый мужчина лет сорока пяти, подполковник то ли КГБ, то ли ГРУ, Ярутич не понял: Швыров выражался обтекаемо, интонацией ставил гриф «совершенно секретно». Главное, что вынес Ярутич из беседы: Швыров – это сила, и он не из воров. Странно было, что от гонорара и даже от зарплаты он отказался – «пока проблем не решим». Ярутич запротестовал было, мол, он так не может, но Швыров только плечами пожал – дело хозяйское.

Охранники были уволены, разговаривал с ними подполковник. Сергей наблюдал за этой сценой через стеклянную дверь. Охранники часто и быстро кивали, ушли тихо, даже денег за последний месяц не взяли. На другой день Швыров привел трех мужчин, представил их Ярутичу как службу безопасности. По имени не называл, сказал, что оформлять никого не надо, это его люди, он разберется. На сей раз Сергей воспротивился всерьез: так дела не делаются. Здесь была явная угроза попасть в должники к силовикам и не знать, сколько должен. Швыров подумал и согласился.

– Оформи, но не свети. Кто они, знаем ты и я. Остальные обойдутся.

Мужчины смотрели оловянно и помалкивали.

Кожаные явились, как и в прошлый раз, в день поставки товара. Пришли спокойно, принесли клетчатые баулы. Швыров выглянул из кабинета, поздоровался и спросил: сами уйдете или поспособствовать? Кожаный, который был ростом поменьше других, но казался главным, вынул из-за пояса «беретту». Вякни еще, говорит, для настроения, так тебя убивать будет теплее. Больше ничего не сказал – не успел.

Гостей положили не то чтобы аккуратно, – слово «аккуратно» приукрасило бы картину, – но быстро и технично. С кожаными обращались не как с хрупкими предметами, не как с грубыми и даже не как с противоударными. Единственная предосторожность, которую предприняла «служба безопасности», – забота о том, чтобы гости могли покинуть помещение на своих ногах, а не на носилках. С главным, который угрожал «береттой», Швыров еще поговорил особо, хотел понять, кто за ними стоит.

– Работай спокойно, Сергей Валентинович, – только и сказал, пряча в сейф отнятый ствол. – Пистолет пробьем, конечно.

Спокойно работать с такой «службой безопасности» нелегко. Но со временем Ярутич привык к хмурым мужчинам, которые целыми днями сидели в комнате при входе, не читая, не смотря телевизор, почти не разговаривая.

Через месяц Швыров предложил сделать его партнером – так, мол, всем будет удобнее. Пятьдесят на пятьдесят. Но дохода будет столько, что Сергей Валентинович не почувствует убытка. Выхода не было. Кто мог защитить его от Швырова? Любой новый защитник запросит столько же, если не больше.

Началась новая жизнь. К кооперативу добавилось совместное предприятие с бельгийцами, поставлявшее в крупные города оборудование для кафе и ресторанов, потом фирма, торговавшая итальянской мебелью, собранной в Турции, сеть магазинов на четырех московских вокзалах.

Антверпен, Лондон, Стамбул, Дюссельдорф, Марсель, Абу-Даби – Ярутич летал в Европу и в Азию каждые три недели. Поездки оплачивали партнеры. Ему показывали дворцы и замки, селили в лучших номерах дорогих отелей, он узнал, каковы на вкус мишленовские звезды. Деньги летели от него и к нему: он тратил широко, но, как ни старался, не мог потратить и сотой доли того, что неслось на счета и в руки со всех сторон. Рубль обесценивался с каждым днем, но к Ярутичу полноводно текли дойчемарки, франки и доллары.

В конце августа он купил свой первый дорогой автомобиль – новый белый BMW E32. Когда съезжал на Садовое, увидел толпу, флаги, развернутые поперек трассы троллейбусы с опущенными рогами. Какие-то люди бросились наперерез, он остановился. Это были не бандиты – возбужденные интеллигенты, студенты, сумасшедший старик в спортивном костюме и в шляпе. Они наперебой говорили про общее дело, про этих гадов, про танковую дивизию, которая вот-вот пойдет на штурм. Машину – его первую иномарку! – поставили поперек улицы, чтобы танки не прошли. Как будто белый BMW может остановить танк. Кто-то предлагал термос с чаем, но Ярутич махнул рукой и побрел к метро.

Через день путч провалился,