И наши умения, наше желание работать – мы применим не для того, что бы выживать, ловчить и выкручиваться – а для того, что бы строить что-то новое. И в нормальных условиях зарабатывать на жизнь себе, и давать заработать людям.
Громов выдохнул и выпил. Затем уперся руками в колени и замолчал, глядя себе под ноги.
Олег с Сергеем тоже выпили. Никто из них не решился нарушить образовавшуюся тишину. Видно было, что хозяин дома вспомнил что-то не приятное. И это воспоминание не давало ему расслабиться даже сейчас. Но длилось это не долго. Громов поднял глаза и осмотрел гостей.
– Прошу прощение! – извинился он с улыбкой. – Что-то накатило. Но, не будем сегодня о грустном. Олег, я хочу услышать от тебя как все прошло. Со всеми подробностями и всеми нюансами. Если хочешь – можешь кушать и рассказывать.
– Да я уже и наелся! – ответил Олег.
– А ты, Серега?
– Спасибо, Николай Семенович, я тоже уже сыт! – поблагодарил Сергей.
– Тогда перейдем ко второму номеру программы.
Громов поднялся и подошел к серванту. Открыв дверцу, взял из него три коньячных бокала и расставил их на столе. Затем вернулся к шкафу и вынул оттуда бордового цвета коробку, с буквами золотого тиснения. Открыл ее и извлек с нее бутылку. Это был двадцатилетний армянский коньяк «Наири». Осмотрел внимательно и снял с пробки пластиковую упаковку. Вынул пробку с бутылки и разлил с нее коньяк по бокалам. Подняв свой бокал, Громов посмотрел сквозь него на огонь в камине. Он легонько повращал напиток, дав ему возможность расплыться по стенкам бокала. Поднес бокал к носу и вдохнул его запах. Эти действия доставило ему удовольствие, и он улыбнулся. С этой улыбкой он обратился к Олегу.
– Эта бутылка, Олег, – начал Громов, – родная сестра той, из которой я разливал коньяк в своем кабинете, когда попросил тебя о помощи. Ты тогда заметил, что неплохо бы этот коньяк «смаковать» возле камина да под хорошую беседу. Вот твое желание и исполнилось. Мы возле камина. В нем горит огонь. Мы сейчас будем пить коньяк. И будем беседовать.
Хозяин дома взял со стола пачку «Мальборо», вынул с нее сигарету, подкурил и с удовольствием затянулся. Затем посмотрел на гостей и предложил:
– И можете курить!
Олег взял бокал с коньяком и «без предисловий» сделал большой глоток. Затем подкурил сигарету со своей пачки «Парламента». Выпустил дым в сторону камина. Сизоватое облако растянулось по комнате и медленно исчезло в огне. Олег проследил за этой метаморфозой.
– Даа… Хорошо… – констатировал он.
– Согласен! – подтвердил Николай Семенович. Долил коньяк в опустевшие бокалы. – Ну, за твой рассказ. Мы во внимании!
– С чего начинать? – спросил Олег.
– Мы с тобой расстались возле завода, когда Сергей отдал тебе деньги и товаротранспортные накладные. Вот, все что произошло после этого нам неизвестно.
– Хорошо… – Олег немного задумался. – К границе я добрался на вашем «УАЗе»…
– К стати… Вспомнил… Извини, что перебью тебя. По поводу «УАЗа»…
Громов поднялся и снова подошел к серванту. Открыл дверцу и взял с полки прозрачный файл. Вернулся на свое кресло. Посмотрел еще раз на лист и протянул его Олегу:
– Это тебе.
Олег взял бумагу. «Доверенность» прочитал он заглавие.
– Что это? – спросил он у Громова.
– Генеральная доверенность для тебя на мой «УАЗ». Вернее, теперь на твой «УАЗ»! – ответил Сергей Максимович с нажимом на слово «твой».
Олег прочитал написанное. Это действительно была Генеральная доверенность. Он растерянно посмотрел на Громова.
– Это слишком, Николай Семенович… – сказал Олег. Затем снова повторил: – Это, действительно, слишком… Прошу прощения, но я не могу это принять… Я не могу это принять…
– Да… Не можешь… – Громов улыбнулся. – Сто кубов дизеля перетянуть под носом у «погранцов» можешь – а доверенность принять не можешь… Не отказывайся… Все нормально… И все правильно… Я себе пообещал, что если у тебя все получиться – подарю тебе эту машину… У тебя все вышло! – Громов подкурил новую сигарету. – Ты сказал « – Слишком!»… «Ничто не слишком!» Был когда-то такой девиз одного знатного рыцарского рода… Мы, конечно, не рыцари… Но, и для нас этот девиз актуален. Пользуйся! Пусть эта машина доставит тебе столько же радости и удовольствия, как когда-то мне… Я, знаю, что отдаю ее в хорошие руки… Все! Вопрос закрыт. Слушаем дальше.
Олег положил лист на стол.
– Хорошо. Не буду упрямиться. Я вам очень благодарен, Николай Семенович… Машина мне действительно по душе… Значит так… Я оставив ваш УАЗик, – Олег на секунду замялся, улыбнулся, и сделал уточнение: – тогда еще ваш УАЗ в посадке с украинской стороны, где такие заросли бузины и кустов акации – что черт ногу сломит! Сразу за переездом – российский хуторок – Новый Путь называется. Там практически возле границы имеется территория бывшего зернохранилища с большой и удобной асфальтированной площадкой… Я ее когда-то уже использовал.
– Знаю это место. Я там бывал… – заметил Громов.
– Я перешел границу пешком, – продолжал Олег: – на всякий случай осмотрелся… Спартак гарантировал, что все вопросы по российской стороне решит. Но – береженого, и Бог бережет… Все было спокойно… Спустя пятнадцать минут за мной прошел «Кировец» с бочкой. Его вел брат Сироты. Следом за ним двигался ваш топливозаправщик, и «Зил» Жени с Володей за рулем. Я его сразу же отправил на Цегельное – мне он нужен был там… Остальные расположились на территории зернохранилища под навесами – ждать транспорт Спартака.
– Но это на десять километров раньше от того места, где ты планировал выгрузку! – удивленно отреагировал Громов. – Я думал, что ты будешь перегружаться в Цегельном!
– Все так думали! – Олег довольно улыбнулся. – И вы, и наши водители. Так было надо. Кстати – и Спартак так думал. Весь мой план я даже ему не раскрыл. Он тоже очень удивился, когда два первые топливозаправщика я отправил на склад ГСМ в Цегельное, а остальные три завернул в Светлый Путь к зернохранилищу. Но самое главное – и украинские пограничники, судя по всему, думали так же.
– А твои машины – ЗиЛ и ГАЗ-66? – поинтересовался Сергей.
– Мой «шестьдесят шестой» и мой «стотридцатьпервый Зил» прошли на российскую сторону в десяти километрах ближе к Белополью – через нежилой хуторок, что сразу на границы возле Волфино. Там с одной стороны узкой дамбы ставок – с другой ярок. Посредине труба для сброса воды – она для местных, как бы, ориентир линии разграничения. Любимое место наших «погранцов» – они здесь обычно устраивают засады. Тем более, что с этого места и дорога на российской
