Бедная Галя. А Даяша просто свинья!
— И пьющая, — со вздохом, подразумевающим раскаяние, призналась Юлька, — и гулящая. Ещё и загребущая.
— В смысле? — обалдела брюнетка, не сумев от неожиданности сохранить прежнюю маску умной супер успешной стервы.
— Он мне денег должен, — похвасталась Юлька, кокетливо заправив за ухо спутанную прядь.
— Ты что, проститутка? — преисполнилась собеседница невыразимого презрения.
Куда там прежнему! Это было сродни эффекту открытия холодильника, простоявшего выключенным где-то с недельку. Вон и беленькая так же думает. Юльке даже показалось, что малютка за неё обиделась. Закрутила хвостиками, невесомо хлеща ими гладко зачёсанную и набриолиненную тёмную макушку.
Вот был бы номер, если бы её хвостики вдруг обрели реальную твёрдость. Интересно: завизжала бы брюнетка, когда на её башке заработала бы циркулярная пила? Или держала бы марку? Хотя вряд ли. Один раз уже прокололась. Не такая уж она и непробиваемая. Сплошные позы да маски. Видимо, сильно на Даяшу обиделась.
— Да нет, — простодушно отмахнулась Юлька. — Я обычная. Кто меня в проститутки возьмёт? Ни рожи, ни кожи. Да и лет уже… за тридцать.
— И кто же, в таком случае, ты такая? — с щегольской вкрадчивой издёвкой, наконец-то, осведомилась незваная гостья.
— Жена, — простодушно убила её довольная собой Юлька.
А ящерка зааплодировала ей всеми хвостами. Затем свесилась с фигурной замысловатой чёлки и показала неприятной тётке язык.
— Чья жена? — не поняла та, заметно поднапрягшись.
— В смысле? — в свою очередь не поняла Юлька. — Даяна, конечно. Лежу вот в собственном доме на собственном полу. Как тебе, кстати, паркет? Даяше цвет не нравится. Еле уговорила, что тёмные полы не «совдепия», а стильно.
— Полагаю, это не шутка, — холодно констатировала брюнетка.
Сняла ногу с ноги и выпрямилась, насторожившись. Ага — злорадно завопила мстительная Юлькина душонка — вся такая супер продвинутая, а жены испугалась! Как не подражай залакированным бездушным западным эмансипе, а в душе всё та же русская баба. Клич «жена пришла» сразу включает древние механизмы: надо тикать, пока лохмы не повы́дергали. На законном, так сказать, основании. Практически за воровство чужой собственности.
Так-то тебя, зараза!
Юлька молча ткнула пальцем на висящий прямо над камином семейный фото-портрет. Правда, там Севке десять годков, а ей нет ещё тридцати, но опознать можно.
— Вот, значит, как, — ледянучим голосом протянула брюнетка, резко поднявшись.
Довольно картинно — для женщины, истинно оглушённой сразившей её новостью. Надо же — восхитилась Юлька — даже перед женой любовника не преминет покрасоваться. Высший пилотаж.
— Да уж, — столь же картинно посетовала она, подмигнув ящерке, что перепорхнула с гостьи на её подушку. — Так уж получилось. Ещё семнадцать лет назад. С тех пор и супружествуем.
— Могу себе представить! — презрительно процедила гостья, небрежно подхватив с дивана дорогущую шубу.
И поплыла в коридор обалденной походочкой, которая Юльке никак не давалась.
— Тебя проводить?! — обидевшись на сей прискорбный факт, пульнула она вслед гостье парфянскую стрелу.
Но та просвистела мимо: брюнетка не удостоила ответом. Зато дверью всё-таки хлопнула. От души. Так, что загудели бетонные стены.
— Ушла? — тотчас вылезла из кухни Севкина башка, на которой джигитовал бронзовый всадник.
— Ага, — безмятежно отозвалась Юлька, вновь опрокинувшись на спину.
И блаженно потягиваясь: замечательное утро. Она дома, со своими мальчишками. А всё остальное прах и тлен. Не стоит и капли разочарования — этой отравы для души.
— Бате можно выходить? — не удержавшись, съехидничал отпрыск. — Или лучше пересидеть?
— У нас подполья нет, — отмахнулась Юлька и спохватилась: — Чего вы там стратегического нарешали? Как будем жить дальше? Вы не…
Вынесло чадушко с кухни вместе с хлопнувшей о стену дверью — чуть носом пол не пропахал. И чудо повторилось: его тело подхватило — как говорится в сказках — неведомой силой. Мягко поставило на место — чуть ли не пылинки сдуло. Севка озорно подмигнул взвившемуся к потолку бронзовому и выставил большой палец:
— Зачётно, мужик! А если я с балкона сигану?
— Не болтай, — сухо приказал отец, минуя баловника.
Прошёл к ближайшему креслу, опустился в него с бесстрастной миной. И… всё равно не выдержал: зыркнул на жену воровато-виноватым взглядом.
— Знаешь, что я сейчас поняла? — не отвлекаясь на пустяки, задумчиво осведомилась она.
— Что я бесстыжий кобель? — предположил Даян.
Развалившийся на диване Севка тоже не выдержал: хмыкнул. Оценил взметнувшийся отцов кулак и признал ошибку:
— Молчу.
— Только чур не смеяться, — проигнорировав их мальчишеские «нежности», продолжила Юлька.
— Не будем, — пообещал Даян, заметно расслабившись.
— Моя беленькая не стала зомбировать эту даму, — озвучила Юлька результат своих наблюдений.
— Может, не смогла? — предположил Даян.
Он явно ожидал этого и готовился броситься на выручку. Но вся его нервотрёпка пропала втуне: брюнетку «не употребили» в качестве зомби. Вряд ли та оказалась какой-нибудь недоделанной колдуньей — вроде Рэгзэна — на которую не действуют потусторонние штучки.
— Именно не стала, — повторила Юлька, любуясь пируэтами своей ящерки почти над самой головой. — Эта малышка внимательно изучила её на предмет потенциальных возможностей. И решила, что трое против одного не прокатит. У этого зомби нет даже призрачного шанса. Даже если его будут бросать на нас в атаку до вечера.
— И что? — не оценил муж результатов её умственной деятельности. — Это и без того понятно.
— А я не говорила? — спохватилась Юлька, стряхивая с себя созерцательную ленность.
— Чего не говорила? — посуровел Даян.
— Не сердись.
— Короче.
— Моя беленькая поначалу не оценивала физические данные людей. Зомбировала первого попавшегося.
— Хочешь сказать, — протянул Даян, — что они учатся?
— Реально, — поддакнул Севка, бодая пальцем бронзового приставалу.
Тот сидел на поджатом колене своей жертвы. И каждый раз потешно подпрыгивал, едва палец тыкал его в мордочку. При этом весьма ловко парировал атаки всеми хвостами. Складывалось впечатление, будто шипастик пытался продемонстрировать свои потенциальные возможности в ближнем бою. Вопрос только: с кем?
— А он боец, — констатировал Даян, внимательно следя за схваткой ящера с пальцем. — И, кажется, хочет нам что-то объяснить.
— Что на том свете мы станем воинами на динозаврах, — полушутя предположил Севка, пытаясь прихлопнуть юркого малыша.
Тот вывернулся из-под ладони неуловимым глазу финтом. Не пропал и вновь появился — как это у них водится — а именно выскочил. И в мгновение ока оседлал Севкину руку.
— Неплохо, — похвалил его Даян, отыскав взглядом своего бронзового тирана.
Тот пытался пробить хвостами стекло камина, чтобы залезть внутрь поближе к фальшивому огоньку. Неудачные попытки не вдохновляли его оставить это тухлое дело. Малыш долбился и долбился, как заведённый.
— Я не хочу быть никаким динозавровым всадником, — недовольно пробухтела Юлька, адресуя претензию беленькой.
Та замерла почти на кончике её носа и отрицательно покачала головёнкой. После чего присоединилась к
