и повалился на пол вместе с треснувшей спинкой. Провод потянул телефон со стола, тот брякнулся об пол и связь оборвалась.
— Низкорожденные гады, — вздохнул Сэт, лежа на полу в позе роженицы.
Ну хорошо. Одно дело — реставрировать свое доброе имя и профессиональное реноме. Но связываться с бандой Воротничков ради Хагарт? Сэт легко признавал, что симпатизирует отсталым. Он понимал, что гарзонцы, фуги, оливы, лонгаты — такие же люди как тенебрийцы, только проигравшие в рулетку Шторма. Как человек сильно пострадавший от гребанных случайных чисел, Холейгула испытывал к этим неудачникам чувство солидарности.
В подобных чувствах не было ничего противоестественного. В конце концов, Главный Должник был еще молод, и не успел создать внутри себя комфортную ледяную пустыню.
Но ведь это вовсе не означало, что он обязан спасать Пулли. Конечно… ему бы не помешали деньги. Возможность иметь полный набор пальцев — была весьма заманчива.
Оставаясь на полу, Сэт тяжело вздохнул. Раз в десятый. Тяжело вздыхать было его любимым хобби после сжигания номов в топке легкомысленных трат. Чертов безвольный идиот. Транжира, бездарный бабник и херовый юрист в придачу. Да еще окруженный медленными, бесполезными, отсталыми слугами, неспособными быстро принести хозяину желанный доход!
Холейгула зарычал и, сложно сгибаясь и разгибаясь, поднялся на ноги.
— Где этот чертов охлаждающий комбинезон?
Глава 11. Приятная поездка
После того как мы дали свое формальное согласие погостить в цитадели Франк, Люпан сразу же запрыгнул на быка и свалил. Ряженые провожали его, подбрасывая килограммовые парики и безразмерные шляпы. Мы же, везунчики, которым был заказан королевский прием, молча смотрели в небо. Все, кроме Полины, разумеется. Эта просто не могла молчать. Она бегала по удлиняющейся спирали, и поносила Люпана и его манеры. Григорий, он же Белый Заяц, витиевато выразился на славском, и снова кому-то позвонил.
Да, ребята явно не умели импровизировать и менять карты по ходу игры.
Я — напротив, быстро расслабился. Разговор разрешился нейтрально, нас по-прежнему никто не бил в лицо сабатонами, а Люпан оказался не таким уж придурком, как мне его описывали.
«Хер с ним», — подумал я, и принялся копаться в баре на предмет чего-нибудь сожрать. Там были чипсы из редьки со вкусом свинины, которые я с удовольствием вытряхнул себе в рот. Пока я хрустел, Григорий, закончил переговоры. К неподвижному кортежу подъехала неприметная серая машина, в которую Заяц с трудом усадил разгоряченную подружку с двойной фамилией.
— У меня такое чувство, что у вас тут канун какого-то грандиозного шухера, — сказал я, когда Григорий снова уселся на водительское кресло.
Он повернулся и задумчиво выудил чипсину из моего пакетика. Мне подумалось, что платиновые перстни на его пальцах совершенно не подходят по стилю для поедания чипсов, но решил воздержаться от подколок. Еще решит, что я — жадина.
— А ты чувствителен к таким вещам? — спросил он неразборчиво.
— Я чувствителен к дальнобойным пушкам. Кроме того, судя по словам Люпана, он готов к противостоянию.
Заяц сглотнул и вытер пальцы зеленым носовым платком.
— Это все признаки надвигающейся бури, которые ты заметил?
— Есть еще одна, куда более важная. Когда мы въехали в огороды, дорогу перебежала белая собака с черной головой. Почти летальная примета: есть опасность попасть в серьезную передрягу. Вот если б мы притормозили и подождали минут пять… Но кто б меня послушал?
Эта информация заставила оперативника задуматься.
— А почему не черная с белым туловищем?
— Что?
— Я говорю, как определить какой цвет собаки считается основным?
— Не подъебывай меня, Заяц. Какого цвета больше, тот и основной. Будь у нее только черные яйца ты бы тоже час раздумывал как ее описать?
— Извини, просто я игнорирую приметы. Суеверия у нас тут — моветон.
— У вас тут?
Оперативник не ответил. Он резко переменился: стал мрачно-сосредоточенным, чисто спецагент из гарзонского боевика. Григорий завел мотор, но дорогу нам перегородил один из пилотов. У него были модерновые доспехи из кевларовых плит, на основе какого-то герметичного комбинезона. Забрало на шлеме оказалось стилизовано под ястребиный клюв.
Эта угрюмая птичка подошла вплотную и постучала кулаком по капоту.
— Да какого хрена вам еще нужно?! — гаркнул Заяц, высунувшись. — Мы вроде бы все обсудили!
— Время, — раздался бездушный голос.
— Полдвенадцатого, а что?
— Время забрать гостей славного Лефрана.
Я почти сразу понял, что имелось ввиду и так обрадовался, что чуть не принялся потирать ладошки и подпрыгивать. Внутри меня бахнул салют, а глаза засветились как армейские прожекторы. Самару де Хина собирались покатать на огромном медном быке! Все мои предрассудки касательно волкачества мгновенно улетучились: и хрен бы с ними. Всплыли воспоминания о горящем танке? Да шли бы они в жопу. У меня не было ни малейшего желания доставать из шкафа подборку скелетов, в то время как человек в костюме птицы предлагал мне полетать над сказочным городом-лунопарком.
О, да, я был на сто процентов в деле.
— Они под защитой славов! Моей защитой!
Тон Григория говорил о том, что его должностное самолюбие успели продавить до чертовски опасной отметки. Еще немного и он начнет драться за возможность сохранить хотя бы капельку контроля над ситуацией.
— Это не имеет значения, — такой был ответ.
— Ах ты франкский пидо…
— Гриша, Гриша, — я положил руку ему на плечо. А потом наклонился вперед и зашептал на ухо: — Не обламывай мне кайф.
— Что?
— Я хочу полетать на этом быке.
— Ты спятил? В таком случае я не гарантирую вашу безопасность. Мало ли что у этих жабоедов на уме.
— Все будет нормально. Леди, да ты только посмотри на них. Если я сейчас потащусь с тобой на этом четырёхколёсном борделе, от которого даже Новопобедской шалаве стало бы не по себе, я потом всю жизнь буду жалеть об упущенном шансе. Без обид. Ты отличный мужик, но бык он… Летает.
Григорий моргнул.
— Бордель, да. Я бы с удовольствием взял другую машину, но Совет Цитаделей навязал
