– Наш далекий странник практически готов. Изволишь попробовать получившийся суп? Идейного в нем – тьма тьмущая!
– Пускай еще покипит, варево должно настояться. Хорошо, что я добавил в кастрюлю фиолетовых ягод с нашего сада, а не то бы наблюдали сейчас рассредоточенную блеклую жижу.
– Спору нет, хорошо придумал.
– Ждем еще пару петель.
И настольные часы с зигзагообразными стрелками и символами вместо привычных цифр занялись отсчетом еще пары неровных кругов. Сущность вдруг открыла замученный взор и снова ощутила себя бденствующей где-то. «Я снова есть. Тут или Там – не важно, главное, что я Есть», – таковыми были первые мысли очнувшегося сознания.
Лиловый туман рассеялся, вместо него на первый план начали выходить песчаные барханы и зеленоватая водяная субстанция. Эти две ипостаси имели четкую границу между собой. Вот здесь, в низине, плещутся тихие волны, дарующие своим неспешным ритмом умиротворительный лад; а тут, наверху, сочится солнечным блеском и золотом рассыпчатый песок. Существо хотело было глянуть в «небо», но его не существовало в данной плоскости. Листок вертел взгляд по кажущейся окружности, но натыкался на все то же дарованное здешней природой двустишие. Изумруд и золото.
Грим-уса попытался представить данное сочетание в форме кольца, покоившегося на красивых пальцах Грезали и у него получилось. Реальность смешалась в этой чудаковатой двойственности, явив еще одну грань бытия. Теперь это несмешиваемое очарование стало похожим на вечного скитальца, однажды покинувшего родные места ради довольствия новыми впечатлениями. «Радость в движении», – думала плоскость, – «счастье в секундном отвержении привычного хода жизни; в россыпи блистающих капель росы по утру или нескончаемом потоке творчества».
Созидание открылось сущности с новой стороны. Теперь это было не обыкновенное желание защитить тленную часть «я» от неминуемой погибели, то показало себя свежей строкой в общемировой материи. И заблестело оно, родное сердцу, неиссякаемым течением чистой фантастики, вставшей наконец вровень с реальностью.
Совокупность фактов указывает на то, что Грим-уса дошел до стадии расщепления прошлого опыта, входя в сферу спокойного жития. Сущности, наблюдавшие за этим неспешным полетом, улыбались, а часы завершили отсчет. Раздался пронзительный звук застекленевшего гонга. Листочек наконец выварился, и от него остались лишь светлая тишь да темная гладь.
Один из сущей взял щепотку истертых трав и чуточку карамельного перца и посыпал этой смесью жидкую фазу. Он хлопнул в ладоши, обозначивая финиш и сказал:
– Блюдо готово, можно накрывать на стол! Тарелки с половником уже стоят на выдаче.
– Я думал, яство будет похоже на красочный суп, а все получилось куда лучше!
– Точно-точно. Время вываривания сыграло свою роль. Мои внутренние структуры довольны и уже не терпят опробовать ложечку-другую получившейся красоты.
Серебристым половником сущности стали набирать порции поблескивающего на свету супа. Глубокие тарелки заструились дивным дымком, а лиловые растения, стоявшие в глиняных вазах поодаль от варочной поверхности, ощутив аромат раскрылись ярким цветом. Инородная жизнь пахуче пересекалась с окружающей реальностью, смешиваясь в коктейль животворящего фейерверка.
Звезды за темными провалами окон потянулись к источнику новизны, но встречены были холодным предупреждением о невмешательстве. «И пускай. Играющим сущам, видимо, более оно надобно, если они не хотят, чтобы кто-то еще испил толики сказочной красоты, которое принесло собой Извне», – тихо вымолвили звездчатые светимости и потрусили обратно в коловерти сумрачно-синего небосвода.
– Интересно, а наш герой помнит, что все что он воспринимает следует оборачивать перевертышем?
– Наверняка счастливчик позабыл о нашем предупреждении.
– В таком случае, нужно донести информацию повторно.
Часы снова означили ход. Стрелки взметнулись вверх. На символе восхода солнца туманные полости вновь забрали Грим-усу в новое-старое путешествие. Снова переходя те мрачные тоннели, что в глубоком космосе, на него нашло ощущение будто бы его относит в лесистый оазис, наполненный приятным шумом ветра. Листья с иголками колыхало на тепловатом дыхании, и плоскость тоже принялась самозабвенному движению, где пушистые растения складывались в мягкую перину простецкой лежанки. Сущность, лежа теперь на траве, услышала расслабленное и легкое течение словесности в сознании.
«Перевертыш мартовских котов. Это не то, чем кажется. Сворачивай восприятие на половину и подвергай все алгебраической функции». Затухающий поезд все еще продолжал катить Грим-усу куда-то вдаль, хотя дорожное полотно уже давно закончилось. Его бдение подошло к финальной точке. Как нельзя точно он ощутил это движение теперь. Он уже давно достиг своей Вотысы Тселика, но понял то только сейчас, когда к нему сумел пробраться стук колес чужого сознания.
«Нужно очнуться от дымного утра, чтобы увидеть приближение ночи. Она вокруг меня, а я ее не вижу, хоть ты тресни», – думы проскользнули к тонколистной суще, ввинчиваясь в бесплотное сознание, витающее рядом. – «Подвергай все «перевертышу», и найдешь все что требуется».
Так-то оно так, да вот для того, чтобы вывести формулу нужно было использовать аппарат разума. Нужно было убедить логическое мышление, что все обстоит именно так, а не иначе. Пока взору представала все та же умиротворяющая картина с лесным шумом и зеленью.
«Пространственная визуализация», – наконец сущность нашла то средство, которое вернет ей реальность, – «заключение на фоне правдоподобных параллелей».
– Если я сейчас в лесу, то на самом деле мое тело не здесь, а в другом месте. И перевертышем означится густонаселенный дом.
– Если я не вижу свое тело, то оно на самом деле находится как раз вот в таком поселении. Мне открывался некий вид с прямоугольниками… но как быстро оно ушло с поля зрения!
– Моя сущность брела вверх, а потом вниз. Значит я вверху, а не в какой-то абстрактной низине. Снова сходится. Вотыса Тселика прямо тут. Она меня запутала, захотела поиграть. Нашло песчаное счастье, золотом прибрало к рукам.
– А ну возвращай меня на место, ты, красочная мара! – Грим-уса начал возмущать пространство вокруг себя, и оно стало поддаваться.
Лесное пиршество мягко сменялось с зеленоватых оттенков на цвета закатного неба. Воздуха стало меньше, и под плотными, объемными ногами ощущалась твердая каменная поверхность. Грим-уса открыл глаза и увидел, что находится на вершине Горы.
Тселика приветливо обступала нашедшего себя и свою цель странника. Сущность залилась счастьем и радостно окинула взором открывшиеся ей пейзажи. Вон там, внизу, виднелась крохотная точка его и Грезали жилища; а рядом все так же блестела Звезда. Кое-где виднелись еще подобные жилища-точки, принадлежавшие другим созданиям.
На душе у Грим-усы расцветали сады, журчали бирюзовые водоемы. На горизонте виднелась смешивающаяся полоска между водами океана и небом. Они вещали собой отзвуки заходящего светила. «Грезаль бы точно упал в обморочные конвульсии, завидев такую красоту», – думала древовидная сущь, «а теперь нужно приниматься за медитации, хочу получше узнать нашу ма-Гору».
