удалось вытеснить крымцев за русские рубежи, но не разгромить (удачные действия воевод Федора Татева и Василия Бутурлина не могли изменить картины происходящего в целом). По-видимому, царь посчитал, что опасный прорыв татарской конницы в этом году связан с таящейся вокруг изменой. Подтверждение тому он видел в бегстве за рубеж окольничего Богдана Хлызнева-Колычева, и возвращении на польскую службу предводителя запорожских казаков – князя Дмитрия Вишневецкого. Репрессии не заставили себя ждать. 15 сентября 1562 году в числе некоторых других видных князей и бояр в опалу попали братья Михаил и Александр Воротынские. Они были отозваны с южной границы и арестованы, их вотчины царь «взял на себя» (конфисковал). Михаила Ивановича с женой и детьми заточили в тюрьму Кирилло-Белозерского монастыря, а его брата сослали в город Галич.[702] И хотя содержание заслуженного воеводы оказалось на этот раз нестрогим, все необходимое ему и его людям в достатке отпускалось из казны, но даже золотая клетка все же оставалаь клеткой…
Только в мае 1566 года, благодаря заступничеству митрополита Афанасия, Иван Грозный простил князя Воротынского и пожаловал чином боярина.
Вскоре богатейший военный опыт Михаила Ивановича вновь был востребован в борьбе с татарами. Лучшие русские войска участвовали в Ливонской войне, пользуясь этим сильные крымские отряды тревожили южные рубежи Руси. Особенно опасная обстановка сложилась в 1570 году. В мае орда хана Девлет-Гирея выступила в поход. Движение крымских войск не осталось незамеченным. Путивльский наместник Петр Татев прислал в Москву с сообщением о готовящемся нападении обнаружившего врага «донецкого сторожа» А. Алексеева, но тот лишь ненамного опередил татар, вторгшихся в Рязанскую землю. Приграничный край подвергся страшному опустошению. Часть неприятельских разъездных отрядов («загонов») проникла и в Каширский уезд. В этот грозный час Михаил Иванович Воротынский находился сначала в Серпухове, а затем в Коломне. Вскоре русским воеводам – князю Д. И. Хворостинину и Ф. Львову – 21 мая 1570 года за Зарайском удалось разгромить один из татарских «загонов» и освободить многих пленников, но опасность повторных крымских нападений сохранялась до конца лета – начала осени 1570 года.
Обстановка на границе оставалась очень напряженной. Русские разведчики сообщали, что в степи «стоят люди многие крымские», а от табунов их «прыск и ржание великое», что участились нападения татар на пограничных сторожей, писали и о других приготовлениях «крымских людей» к походу на Русь. Сообщения становились все тревожнее. Некоторые разведчики приносили вести, что видели огромное 30-тысячное татарское войско, идущее к границе 30 дорогами. Дважды в это лето царь выдвигал на «берег» новые подкрепления, сам выезжал туда «искати прямого дела» с врагом. Но крымского нападения не произошло. Тревога, поднятая паническими сообщениями дозорных, улеглась только после приезда из Путивля в Серпухов станичного головы Сумороцкого. Он сообщил царю, что проехал всю степь до устья Айдара, но не обнаружил ни одной татарской сакмы (степных следов). Выявившиеся недостатки в организации станичной и сторожевой службы встревожили русское командование и вынудили его принять должные меры.
1 января 1571 года Иван Грозный назначил Воротынского руководить обороной всего южного рубежа.[703] Чтобы успешнее отражать татарские набеги, требовалось полностью изменить систему обороны этого участка границы. Дабы раз и навсегда решить проблему охраны рубежей, князь собрал в Москву знатоков «польских служб». На основе полученных от них сведений подчиненные Воротынскому дьяки составили подробные «росписи» с обозначением расположения сторожевых постов и разъездов, описания действий защитников границы в случае опасности. Так появился знаменитый Боярский приговор о сторожевой и станичной службе (1571 года), на долгие годы определивший порядок организации охраны и обороны южных и юго-восточных границ страны. К сожалению, реализация разработанной в приговоре Воротынского оборонительной программы потребовала времени, которого враг дать не пожелал.
В том же 1571 году произошло нашествие на Москву 40-тысячного крымского войска хана Девлет-Гирея. Первоначально он собирался ограничиться набегом на козельские земли и повел войско к верховьям Оки. Форсировав реку через Быстрый брод, татарская армия стала продвигаться к Болхову и Козельску. Но на «Злынском поле» хан принял предложение одного из перебежчиков, белевского сына боярского Кудеяра Тишенкова, идти к Москве. Изменник сообщил, что царское войско находится у Серпухова и обещал хану провести крымское войско через неохраняемые «перелазы» (броды) в верховьях реки Жиздры – там, где еще не ходило крымское войско. Этот обходной маневр стал для русских воевод полной неожиданностью. В середине мая 1571 года 40-тысячная татарская армия в районе Перемышля перешла Жиздру и начала обходить расположение стоявшего под Серпуховым опричного войска с тыла, двигаясь в направлении Москвы. Внезапной атакой противник разгромил отряд царского кошевого воеводы Я. Ф. Волынского. Только тогда Иван IV узнал о прорыве вражеского войска и приближении татар к его стану. Опасаясь за свою жизнь, царь ушел мимо Москвы в Ростов.
Земские же воеводы, получив сообщение о начавшемся вторжении, быстрым маршем двинулись из Коломны к Москве, стараясь опередить направлявшуюся туда крымскую армию. 23 мая русские войска подошли к столице, всего лишь на один день опередив спешившие туда же орды Девлет-Гирея. Город в тяжелом бою удалось отстоять. В числе немногих земских воевод, защищавших столицу, был со своим Передовым полком и Михаил Иванович Воротынский. Затем он попытался организовать преследование уходившего в южные степи неприятеля, но из-за малочисленности своего отряда не смог помешать татарам увести в Крым всех захваченных полоняников и уничтожить лежавший на пути орды город Каширу.
Тяжелый урок на время образумил царя, опасавшегося, что крымский хан повторит нападение. Во главе объединенной земской и опричной армии был поставлен боярин и воевода князь Михаил Воротынский, который стал готовить полки к решающей битве.[704] Она грянула уже в 1572 году. В шедшем целую неделю (с 26 июля по 3 августа) сражении у Серпухова и Молодей, в 45 верстах от Москвы, русские войска под командованием М. И. Воротынского и Д. И. Хворостинина нанесли тяжелое поражение 120-тысячной армии крымского хана. В плен попал татарский военачальник Дивей-мурза, погибли сыновья Девлет-Гирея и ногайский мурза Теребердей. Спасаясь от преследования, сам хан вынужден был спешно бежать от гнавших его московских воевод. Стараясь оторваться от погони, Девлет-Гирей выставил несколько заслонов, которые были уничтожены Воротынским. Из огромной армии, перешедшей в июле 1572 года русскую границу, в Крым вернулось лишь около 20 тысяч человек. Однако Михаил Воротынский недолго грелся в лучах славы – в 1573 году по ложному доносу одного из слуг он был арестован и подвергнут пыткам, от которых вскоре и умер.
Справедливости ради следует отметить, что не все историки обнаруживают у Воротынского значительный полководческий талант. Приведем
