из сумки пакет с тапочками в виде розовых зайцев.
— Тогда идем на кухню, — хмыкнул Кир, — я жрать хочу.
Он достал из холодильника кастрюлю и водрузил на плиту. Елена заглянула под крышку.
— Что это?
— Бульон из куриных горлышек. Сейчас закипит, можно будет заправить лапшой.
— Почему горлышки? Почему не нормальная курица?
Кир пожал плечами.
— Дешево. Бульон отличный. Еще лучше было бы из куриных лапок, но где их взять?
— Ты умеешь готовить? Серьезно? Я думала, ты питаешься пельменями и Дошираком.
— Это слишком дорого. Не могу себе позволить.
— Почему?
— Потому что у меня долги. А готовить меня учили, чтобы не голодать в походах. Я бы и белок мог приготовить. Здесь они непуганные, а мясо у них вкусное.
— Если обидишь белочку, тебя на месте линчуют.
— Вот поэтому я и ем куриные горлышки. Обычно их для собак покупают. Будь добра, завари лапшу, а я пойду хотя бы умоюсь.
— В чем проблема, Охотник. Будь как дома!
Через пятнадцать минут, пока Кир быстро принял душ и переоделся, суп был готов. А несчастная горбушка хлеба превратилась в золотистые крутоны. Стол был накрыт — тарелки, салфетки, рюмки.
— Ты собралась пить водку?
— Почему водку?
— Потому что шампанского у меня нет.
— Ну и не надо. У меня есть коньяк.
— Ты привезла тапочки и коньяк? Какая предусмотрительность!
— Я же все-таки ведьма. Я знала, что может понадобиться!
— Хорошо, давай коньяк.
Кир устало потер глаза, открыл бутылку. Наполнил рюмки. Янтарный напиток, искрящийся даже в обычном стекле.
Кир не любил янтарь. Почти ненавидел.
— О чем ты хотела спросить?
— Ты следишь за мной, Охотник?
— Я не Охотник.
— Тогда как ты мог опознать тысячелетнюю ведьму?
— Моим воспитателем был Охотник. Он научил.
— Все равно. Ты следишь за мной?
— Нет, зачем мне это?
— Чтобы я не обидела твоего драгоценного друга.
— Я не слежу ни за тобой, ни за Михаилом.
— Тогда кто?
— Ты уверена, что вообще есть этот кто-то?
— Уверена. Почти. Мне все время кажется, что что-то не так. И слезник предупреждает.
Несколько минут Кир с наслаждением ел горячий суп. Потом опять наполнил коньяком рюмки.
— Ты уверена, что никому не перебегала дорогу?
— Уверена! Я почти не пользуюсь даром.
— А в обычной жизни? Может, чей-то муж, или по работе. Ты же работаешь где-то?
— Исключено! Если это те курицы, я бы давно знала.
— Тогда, наверное, у меня плохие новости. Граф де Шемпле в городе.
— Граф? Кто такой?
— Он ненавидит ведьм и колдунов, уничтожает везде, где встретит. Наверное, в нашем мире ему стало скучно и он решил переключиться на этот.
— Что значит «в нашем мире»?
— Это значит, что граф не из этого мира. Впрочем, я тоже.
— Космос? Инопланетяне?
— Побойся бога, ведьма! Какой космос? Просто соседний мир.
— Не называй меня ведьмой.
— А как тебя называть?
— Вот уже триста пятьдесят лет меня зовут Елена.
— Хорошо. Лена.
— А как называть тебя?
— Мне без разницы.
— Но имя у тебя есть?
— Кир.
— Кир, как мне избавиться от графа?
— Уехать. Далеко, как можно дальше. Затеряйся. В этом городе он тебя найдет.
— А ты почему не уедешь?
— Не могу. Сказал же, у меня долги.
Лена повозила салфеткой по столу.
— Не хочу уезжать. Тут так хорошо все устроилось.
Кир пожал плечами.
— Твое дело.
— А ты бы мог поехать со мной?
— Мог бы. После того, как выплачу долг.
— Это так важно?
— Я привык к тому, что долги нужно отдавать. Всегда.
— Какой принципиальный Охотник!
— Я не Охотник, ведьма.
— Можно остаться у тебя ночевать?
— Можно. Только учти, у меня нет дополнительного дивана. Собственно, и кровати нет. Так что придется нам вместе спать на полу.
— Как, на полу?
— Пойди, посмотри.
Лена действительно вскочила, побежала в комнату, зажгла свет.
Комната была почти пустой. Имелся шкаф, два стула и матрас на полу. И больше ничего. На матрасе, разумеется, имелись подушки, одеяло и постельное белье. Рядом на полу стоял будильник.
— Ты так и живешь?
— Меня все устраивает.
— Но почему?
Кир едва сдержался, чтоб не выругаться.
— Повторяю еще раз. У меня долги. Пока не выплачу — лучше не будет. Если что-то не нравится, давай закажу тебе такси.
— Нет, нет. Мне все нравится. Бывало и хуже. Просто давно не встречала таких аскетов.
— Я не аскет.
— Я вымою посуду, если ты не против.
— Да ради бога!
***
Ночью было жарко. Кир даже удивился. Потом сообразил, что это Лена дышит ему между лопаток. Было горячо и щекотно, Кир невольно поежился.
На ночь она расплела косу, и ее волосы разметались по подушкам. Подушке Кира тоже досталось.
У нее были странные духи. Почти сладкие и почти терпкие, как лесная ягода. Или это не духи, а природный запах ведьмы?
Он повернулся, левой рукой зарылся в ее волосы, правой обнял за плечи. Очень целомудренно. Хотя почти задел грудь. Но не задел же.
Гостья что-то пробормотала сквозь сон, придвинулась ближе. Ее нога оказалась между его ног.
Кир поцеловал ее в висок. Опять целомудренно.
— Что тянешь, — рассердилась ведьма, — давай уже. Утром рано вставать, а еще поспать нужно.
***
Киру исполнился двадцать один год. Почти исполнился, несколько месяцев значения не имели.
Был июль. Жара, пыль, жажда. Отвратительные насекомые так и липли к потному телу.
У графа де Шампле случилось недопонимание с соседом. Недопонимание вылилось в войну. Ну, так себе войну — небольшую заварушку. Хотя убитые и раненые были и на той, и на другой стороне.
Пока Кир прикрывал щитом графа, в него самого вонзились две стрелы — в руку и в бедро. Обе на излете. Особого вреда не принесли, но удовольствия от этого тоже было мало.
Когда все закончилось, когда Эдвин де Шемпле убедился в своей победе, он решил, что его оруженосец наконец-то достоин стать рыцарем. Победа требовала широкого жеста.
Кир, пытаясь не обращать внимания на боль, преклонил колено.
Граф легко ударил его мечом по плечу, произнес все необходимые слова.
Кир принес все необходимые клятвы. В родном замке его никто не ждал, поэтому он остался при графе.
Отец изредка присылал письма, в которых сообщал, что он гордится успехами сына, и чтобы тот и впредь не смел позорить имя де Веетов. Собственно, имя — единственное, что у него было.
Кир решил отправиться в очередной Крестовый поход, добыть там достаточно денег, чтобы купить немного земли и выстроить дом. После этого уже можно было жениться и обзаводиться детьми. Граф посчитал этот план вполне разумным, и дал свое дозволение.
А потом случилась та самая
