разные стороны, придётся по одному-двое отлавливать. Да и подставишь ты всех крепко.
— Чем? — удивился Стриж, совсем недавно таким же манером перерезавший делегацию Виверн.
— Тем, что сразу после этой подставы, о которой пока не знает никто, кроме своих, неизвестный в крылатой броне начнёт нападать на врагов Дарана. И это крепко привяжет неизвестных летунов не только к клану, но и к его верхушке, — мрачно ответил Робин. — И тогда нам припомнят и Виверн, и демон знает ещё где вы успели засветиться.
Стриж хотел было заявить, что не оставит живых, но память услужливо подсунула перепуганного мальчишку-кучера Виверн. Да и кто знает, может он попросту не заметил кого-то ещё, ставшего свидетелем работы незнакомца в крылатой броне? Гарантий никто дать не мог.
— Ждём что скажут графиня и Дар, — подвёл короткий и неутешительный итог рыжий.
Ждать пришлось довольно долго: Лаура не позволила произошедшему нарушить свои планы и довела процесс практически до финала. И пока местный аналог «суда присяжных», состоящий из уважаемых членов клана, удалился для совещания, графиня объявила перерыв на два часа и невозмутимо удалилась в свой кабинет.
Даран, Райна и Миа последовали за ней сразу, а Стриж с Робином чуть погодя. Гюнтер разлёгся снаружи, своей тушей подперев дверь. Если и найдётся желающий подслушать разговор, безмозглого пустотника он проигнорирует, а уж тот найдёт способ дать знать остальным о нежелательном госте.
Атмосфера в кабинете повисла напряжённая. Лаура сидела за столом, устроив подбородок на сложенных «шалашиком» руках и мрачно смотрела в стену. Миа устроилась на подоконнике, одним глазом поглядывая во двор. Даран гневно шагал взад-вперёд, а Райна, наоборот, весело скалилась, демонстрируя белые ровные зубы.
— Я один не понял что за хрень там произошла? — едва закрыв дверь поинтересовался Лёха.
— Старая знать решила прогнуть меня, а заодно избавиться от моего окружения, навязав свою волю и своих людей, — удивительно цинично произнесла Лаура.
— Это я уловил, — покачал головой пустотник, — но сам способ. Разве можно просто вызвать на дуэль того, кто выступает обвинителем на суде твоего родственника? В моём мире подобное считалось бы давлением на суд. Разве ты не можешь запретить это?
То, что дуэлей в его мире не было вовсе, Стриж упоминать не стал. Не суть важно.
— Могу, — к его удивлению ответила Лаура. — Но это ничего не изменит. Они назначат те же дуэли, скажем, неделей позже и будут полностью в своём праве. Я при этом продемонстрирую свою слабость и удручающую прямолинейность в защите фаворитов, а Даран и Райна прослывут трусами, прячущимися за юбкой графини.
— А дав им фактически казнить своих людей ты не продемонстрируешь слабость? — подала голос Миа.
— Продемонстрирую, — не стала спорить Лаура. — Потому нужно придумать что-то тоньше и умнее. И начну я с того, что сегодня же казню всех тех, чьи родичи прервали суд и выставили меня дурой перед Тиграми.
Все удивлённо воззрились на графиню.
— Несмотря на мнение присяжных? — удивился Лёха.
Кречеты удивлённо уставились на него, а потом, вспомнив, что пустотник не знаком со многими очевидностями их мира, Райна пояснила.
— Дела, которые разбирает глава клана, он решает единолично. Присяжные, состоящие из уважаемых членов клана, лишь рекомендуют наказание, которое они считают справедливым и соразмерным.
— И большая их часть, во главе с Риганом, поддержат жёсткий ответ на столь открытую попытку продавить власть в клане, — заметила Лаура. — Я не буду торговаться, обменивая жизни заговорщиков на жизни моих людей.
Даран одобрительно кивнул, словно игнорируя тот факт, что размен идёт на его жизнь.
— Позволять столь нагло и открыто убивать вас я тоже не намерена, — в голосе графини лязгнул металл. — Даже если это будет означать, что каждый из наглецов за оставшиеся до дуэлей дни трагически упадёт с лошади или примет любую другую скоропостижную смерть.
— Это выставит меня трусом! — вскинул голову Даран.
— Зато послужит жестоким и очень наглядным уроком всем, кто вздумает повторить подобное, — жёстко усмехнулась Лаура.
«Моя остановочка!» — радостно оскалилась Белочка, появившаяся в облике судьи из порнухи. Мантия на голое тело и вызывающее декольте резко контрастировали с оскаленной пастью на красивом личике.
— Это может стать началом гражданской войны, — покачала головой Райна, так и не переставшая зло улыбаться.
— Похоже, она в любом случае неизбежна, — отрезала Лаура.
— Если, выбирая между войной и позором, выбрать позор, то получишь и войну, и позор[3], — озвучил Лёха известную цитату родного мира.
Одноглазый посмотрел на него, а потом, обернувшись к Лауре, упрямо заявил:
— Ваше сиятельство, я прошу разрешения отстоять свою честь. Если мне суждено погибнуть, то выживших казните, как вам будет угодно. Я прекрасно осознаю, что стою костью в горле всего клана и мешаю вам утвердить свою власть. Не сегодня, так завтра они найдут способ меня убрать. Яд, убийца, несчастный случай — это вопрос времени. Мы либо оттянем неизбежное ценой моей чести, либо вы позволите мне уйти, как полагается воину.
— Хорошо сказано, — улыбка Райны стала шире. — Мне даже добавить нечего. Не станет нас — разрешится большая часть проблем с клановым старичьём.
«Может я их просто сожру, если уж им так не терпится умереть?» — искренне изумилась Белочка, усевшись на край стола.
— Ты сражаться не будешь, — отрубил Даран.
— Это ещё почему?! — немедленно ощерилась Райна. — Затронута и моя честь! Или для тебя бесчестие недопустимо, а мне — сгодится?
Загнанный в угол капитан хмуро смотрел на неё, не зная что ответить. Может, если бы он сказал что-то в духе «Для меня мучительна сама мысль о твоей гибели», это могло бы и сработать. Впрочем, могло и вызвать в ответ и пренебрежительное: «Ты умрёшь первым, тебе будет уже всё равно».
Но капитан ничего не сказал, продолжая угрюмо молчать.
— Потому, что для меня недопустимо потерять сразу вас обоих! — пришла ему на помощь Лаура.
Только Райна собралась ответить что-то не слишком уважительное, как её прервал Лёха:
— А если Даран победит во всех дуэлях?
Кречеты умолкли и удивлённо уставились на него.
— Дар, конечно, хорош, — ответила Лаура, — но даже он не потянет три десятка дуэлей, пусть даже разнесённых на пару месяцев. Одно-два ранения и чаша весов в следующей дуэли склонится на сторону противника.
— А если я его подменю? — продолжил мысль Лёха.
— Вряд ли зрители оценят зарастающие на теле раны, — усмехнулся Даран, но пустотник видел, что капитану приятно его участие. — А как фехтовальщик ты, без обид, в подмётки не годишься ни одному из моих противников.
И не думая обижаться на справедливую, в общем-то, оценку своих навыков обращения со шпагой, Стриж отрицательно покачал
