Пронизывающие дом ядовитые нити мицелия тоже горели, добавляя жару. Органика всегда была хорошей пищей для огня. Пусть этот чертов дом сгорит дотла…
– Пойдемте, – устало пробормотала Ноэми.
27
Фрэнсис спал, укрытый одеялом до самого подбородка. В маленькой комнатке едва хватало места для узкой кровати, комода и стула. Ноэми сидела на стуле. На комоде стояла глиняная фигурка святого Иуды Фаддея, и Ноэми молилась ему, на всякий случай положив сигарету в качестве подношения. Ее губы медленно двигались, когда дверь открылась и в комнату зашла Каталина. На ней была простая ночная сорочка, принадлежащая подруге доктора Камарильо, а поверх она накинула коричневую шаль.
– Ноэми, дорогая, я пришла проверить тебя, прежде чем пойти спать.
– Да все в порядке, не волнуйся, – улыбнулась девушка.
– Тебе нужно поспать, – сказала Каталина, положив руку на плечо кузины.
Ноэми нежно похлопала ее по руке:
– Не хочу, чтобы он проснулся в одиночестве.
– Но прошло уже два дня…
– Да, знаю. Жаль, что мы не в сказке. В сказках все просто: нужно лишь поцеловать принцессу. Правда, у нас принц…
Обе посмотрели на Фрэнсиса. Его лицо цветом не особо отличалось от белой подушки.
Доктор Камарильо позаботился о них, когда они добрались до города. Он обработал раны, дал возможность помыться и переодеться, выделил им комнаты и позвал Марту, чтобы та принесла настойку, как просила Ноэми. Выпив ее – пили все трое, – они испытывали приступ тошноты и головную боль, но все быстро прошло. Только не для Фрэнсиса. Фрэнсис погрузился в глубокий сон, и его никак не могли разбудить.
– Измучив себя, ты ему не поможешь, – сказала Каталина.
Ноэми скрестила руки на груди:
– Знаю, знаю…
– Хочешь, я посижу с тобой?
– Все в порядке, милая. Клянусь, я скоро пойду спать. Хотя и не очень-то хочу. Я не устала.
Каталина кивнула, понимая, что спорить бесполезно. Обе замолчали. Грудь Фрэнсиса ровно подымалась и опадала. Если ему и снились сны, то точно не кошмары. Ноэми было почти жаль будить его.
Правда состояла в том, что сама она боялась спать, боялась снова увидеть золотое свечение, но еще больше – гниющее тело Говарда Дойла. Как живут люди после встречи с ужасным? Можно ли вернуться к нормальной жизни, можно ли двигаться дальше как ни в чем не бывало? Ноэми была оптимисткой, но все равно боялась спать.
– Доктор сказал, что завтра из Пачуки приедут полицейские и магистрат, – нарушила тишину Каталина. – Твой отец тоже приедет.
– Что мы им скажем? Не думаю, что нам поверят.
Они не договорились заранее, какую историю расскажут. Им повезло встретить по дороге в Эль-Триунфо фермеров, и те довезли их до городка, ничего не спрашивая. В доме доктора Камарильо Ноэми упростила историю: сказала, что Вирджиль сошел с ума и, как Рут, пытался убить всех обитателей Дома-на-Горе. Только, в отличие от Рут, он решил поджечь дом.
Однако это не объясняло, почему на Ноэми было свадебное платье, а на Фрэнсисе соответствующий костюм и почему одежда у всех перемазана кровью.
Дурацкое, конечно, объяснение…
Ноэми была уверена, что доктор Камарильо притворился, будто поверил ее россказням, и в его усталых глазах читалось молчаливое понимание.
– Отец поможет нам все уладить, – вздохнула она.
– Надеюсь, – кивнула Каталина. – Но что, если нам предъявят обвинения? Ну, ты понимаешь…
Ноэми подумала, что в Эль-Триунфо нет тюрьмы. Скорее всего, их отправят в Пачуку, но и в этом она сомневалась. Показания запишут, состряпают отчет, но доказать все равно ничего не смогут.
– Завтра мы поедем домой, – уверенно произнесла она.
Каталина улыбнулась, и Ноэми порадовалась этой улыбке. Так улыбалась Каталина, которую она знала с детства. Ее Каталина.
– Ну тогда поспи немного, – сказала Каталина, наклоняясь и целуя ее в щеку. – Они приедут рано.
Девушки крепко обнялись, Ноэми сдержала слезы – не сейчас. Каталина нежно убрала волосы с ее лица и снова улыбнулась.
– Моя комната чуть дальше по коридору, если понадоблюсь, – сказала она и вышла.
Ноэми вытащила зажигалку, свой счастливый талисман. Пачку сигарет дал ей Камарильо. Закурила, стряхивая пепел в пустую чашку. Спина болела. Она уже давно сидела на этом неудобном стуле, но отказывалась уходить, хотя и доктор, и Каталина уговаривали ее.
Сделала еще затяжку и вдруг увидела, что Фрэнсис пошевелился. Ноэми тут же погасила сигарету и стала ждать.
Фрэнсис и раньше шевелился – слегка поворачивал голову, но в этот раз все было по-другому.
Ноэми коснулась его руки.
– Открой глаза, – прошептала она. Рут говорила ей так множество раз, но Рут командовала, а голос Ноэми был наполнен теплом.
Веки парня затрепетали, и наконец он посмотрел на нее.
– Привет, – сказала она.
– Привет…
– Хочешь воды?
На комоде стоял графин с водой, Ноэми наполнила стакан и передала ему.
– Ты голоден?
– Нет… Может, попозже. Я ужасно себя чувствую.
– Ты и выглядишь не лучшим образом, – ответила Ноэми.
На губах парня появилась слабая улыбка, потом он издал смешок:
– Наверное, так и есть.
– Ты проспал целых два дня. Я думала, придется вытаскивать яблоко из твоего горла, как в сказке про Спящую красавицу.
– Про Белоснежку, – поправил он ее.
Фрэнсис попытался сесть, улыбка исчезла.
– Что слышно? – спросил он напряженным шепотом.
– Кто-то из горожан отправился в горы посмотреть, что осталось от дома. Ничего – дымящиеся руины. Дома-на-Горе больше нет, думаю, и грибов с плесенью.
– Да, ты, наверное, права. Хотя… мицелий может противостоять огню. Я слышал, что некоторые грибы… такие как… как сморчки, растут еще быстрее после лесного пожара.
– Это был не лесной пожар, и в доме росли не сморчки, – решительно ответила Ноэми. – Если что и осталось, мы можем вернуться и сжечь.
– Полагаю, да.
Казалось, эта мысль помогла парню расслабиться. До этого он крепко сжимал края одеяла, но теперь отпустил их. Его взгляд снова остановился на Ноэми.
– Что будет завтра, когда приедет твой отец? – неожиданно спросил он.
– О, да ты хитрец! – воскликнула Ноэми. – Подслушивал нас все время?
Фрэнсис смущенно покачал головой:
– Нет. Наверное, я уже почти проснулся, когда Каталина говорила, что твой отец завтра приезжает.
