– Моя ша-раарти. – Илуор шагнул вперед, когда ей оставалось еще шагов десять.
Казалось, что оборотень говорит негромко, но его сильный голос достиг ушей каждого. Арфель остановилась, отчаянно гадая, что ей сейчас делать. За ее спиной крепко ругнулся Сайрен и шепотом скомандовал Каэль и Ричарду отступить назад еще на пару шагов. Сопровождавшие ее белые волки отошли в сторону, как будто давая Князю простор.
"Меня сейчас съедят?" – мелькнула у травницы паническая мысль.
– Мой то-соэлен, – едва шевеля губами, шепнула она, логично предположив, что ее ответ должен быть зеркален приветствию Князя.
Илуор прижал обе руки к сердцу, склонил голову и медленно опустился перед ней на колени. Сначала на одно, а после на оба.
Собравшиеся оборотни как-то разом, синхронно вздохнули. Или выдохнули? Арфель не знала, она судорожно боролась за свое собственное дыхание – сердце как будто переместилось в грудь и не давало вдохнуть.
Что ей теперь делать? Тоже встать на колени, ведь ша-раарти и то-соэлен равны? Или просто протянуть к нему руки, чтобы он поднялся с колен?
"Как жаль, что я не могу упасть в обморок по собственному желанию", – тоскливо подумала травница и как можно нежнее и тише выдохнула:
– Встань, мой то-соэлен.
Протянув к оборотню руки, травница с неудовольствием отметила, что у нее подрагивают пальцы. Неприемлемо. Как она будет травы заваривать с таким тремором?
Илуор перехватил ее ладони и прижал к своему лбу, затем к губам и только после этого встал. Над площадью разлилась мертвая тишина.
– Я счастлив видеть тебя в нашем Доле, моя ша-раарти, – так же негромко, но внушительно произнес Илуор. – Наш народ рад приветствовать тебя.
Арфель прикрыла глаза и прижалась к груди Князя. Не то чтобы она нуждалась в объятиях, просто травница не знала, что ответить (и как при этом не солгать), а потому предпочла притвориться робкой и трепетной. И безмерно любящей.
Князь обнял ее за плечи, коснулся губами макушки и, отпустив, чуть подтолкнул вперед, в сторону высокого старика. Прежде чем Арфель успела запаниковать, духи вновь заняли свое место подле нее. А все присутствующие на площади оборотни опустились на колени. Все, кроме Князя, старика и волчицы в винно-красном наряде.
– Леди рид Аверрим недовольна выбором своего Князя и охранителей? – холодно спросил Князь. – Склонитесь перед своей княгиней, миледи.
"Княгиней?!" Арфель почувствовала, что обморок близок. Очень близок. И не только у нее – волчица побелела так, что даже губы потеряли краски.
– На колени, леди рид Аверрим. Ваш князь признал леди Льефф-Энтан правительницей своего Дола, своего сердца и своего рода. Рогатая Корона не ошибается, как не ошибаются и охранители. Здесь и сейчас каждому должно приветствовать Лунную Княгиню. Лишь мой жреческий удел стоять на коленях исключительно пред ликом богов и тотемным древом.
Леди рид Аверрим сжала губы в тонкую нить и отступила назад:
– Я готова принять любое наказание, но на колени перед человеком не встану.
– Перед ша-раарти Князя Луны, – поправил ее жрец. – Перед женщиной, ради которой пробудились охранители. Перед надеждой Серого Дола.
Волчица стиснула кулаки и зажмурилась. Она явно приготовилась к мучительной смерти, но смирить гордыню не могла.
– Встань, мой народ, – громко произнес Илуор.
Несколько шагов, и Князь оказался рядом со своей ша-раарти, сжал ее ледяную руку и заговорил. И в его голосе отчетливо слышался грозный рык:
– В истории Серого Дола была лишь одна Лунная Княгиня, это известно всем. Ни единого раза Рогатая Корона не признавала кого-либо, кроме Князя. Но вы можете посмотреть на леди Льефф-Энтан.
Арфель чуть улыбнулась и подавила желание спрятаться за Илуора. Что на нее смотреть? Обычная, средне-симпатичная человеческая женщина. В традиционном платье и с лунным убийцей на запястье.
– Над ее головой сияет отблеск моей короны. Узы ша-раарти означают равенство, – спокойно, уверенно говорил Князь. – Равенство в жизни и статусе, равенство в счастье и несчастье, любви и нелюбви. Приветствуйте Лунную Княгиню, радуйтесь и пойте – Серый Дол ждет эпоха расцвета.
Для превращения оборотням хватило секунды. Арфель стиснула ладонь Князя и приготовилась умирать – разорвут же. Но вместо этого пострадали лишь ее барабанные перепонки: волки выли. То есть пели. В этой вакханалии не приняли участия лишь жрец, Астара и сам Илуор.
– Я сделаю все, чтобы твоя жизнь в нашем Доле была достойной, – посмотрев ей в глаза, шепнул Илуор.
Затем он склонился так, будто собирался ее поцеловать. Арфель замерла, ведь отталкивать Князя на глазах у его подданных – глупо. Но и целоваться с ним она не желала.
Оборотень умел держать слово: он крепко притиснул ее к себе, сблизил их лица и едва тихонько хмыкнул:
– Ничего не бойся.
Илуор вплел пальцы в волосы Арфель и ловко сдвинул капюшон, так что их лица оказались скрыты. Травница подрагивала от волнения, чувствуя, как горячее дыхание Князя оседает на ее губах. Он держал свое слово, и она была ему за это благодарна, ведь формально он их договор не нарушил, пусть происходящее и взбудоражило Арфель.
– Что теперь? – шепнула она, когда Князь отстранился.
– Детям сладости, взрослым ничего, – спокойно ответил Илуор. – Остальное обсудим там, где будет меньше чутких ушей.
– А что над моей головой?
– Тень Рогатой Короны, – улыбнулся Князь. – Тебе придется поверить мне на слово или искать реку – в зеркалах она не отразится. Ты Лунная Княгиня, Арфель Льефф-Энтан, моя ша-раарти. И это не трюк.
Глава 14Даже под угрозой смерти Арфель не смогла бы рассказать, как она покинула площадь. И где она сейчас находится – тоже. Вернее, сейчас она находится в спальне, довольно странной спальне: грубые каменные стены, пол застелен меховыми шкурами, а огромное окно забрано решеткой. Она в плену?
К слову, в этой спальне больше ничего не было. То есть была, конечно, кровать, на которой Арфель и проснулась. Но больше – ничего.
Сев, она аккуратно спустила ноги на пол и довольно вздохнула: соприкосновение голых ступней и гладкого, теплого меха было приятным. Встав, она бросила взгляд вниз, на себя. Что ж, кто-то переодел ее в ночную рубашку.
– Надеюсь, это была Каэль, – проворчала Арфель, но немного успокоилась. Проснись она в чужой ночной рубашке, было бы страшнее. А так – кто бы стал похищать ее вместе со всеми чемоданами?
Подойдя к окну, она увидела, что, во-первых, это не окно, а застекленная дверь на балкон, а во-вторых, что щеколда изнутри. То есть при желании она может открыть щеколду и выйти на балкон.
– Откуда идет свет? – Травница с любопытством оглянулась, но не нашла, откуда исходит мягкий, рассеянный свет.
