— Да нет вроде… Не падала. Ничего особенного. Верр скакал послушно и вряд ли мог меня сбросить. Просто стало темно, а потом я услышала голоса. Твой и… Рината Аркадьевича. — Я не сразу вспомнила, как называли этого духа. — Арктур, а почему в твоем мире именования такие странные? Словно два имени в одном? У тебя — тоже, но мне ты только одно сказал.
— Понятно… Об именах ты почти правильно догадалась. Первое — личное, а второе дают в честь отца. Называть себя личным именем обычно дозволяют лишь самым близким. Посторонние должны использовать оба.
Надо же! Я сначала расстроилась, что Арктур скрывает от меня важное. А по традициям мира духов он, выходит, оказал доверие. С первой нашей встречи проявил уважение. И мне стало любопытно узнать о нем побольше.
— Значит, эти духи-обманщики чужие тебе. Это хорошо. — Я почувствовала удивление и поспешила пояснить: — Было бы обидно, если бы семья так расчетливо распоряжалась твоей жизнью.
— В семьях тоже не всегда бывает взаимопонимание, — невесело отозвался Арктур. — И расчета хватает. И не все желают разделить с тобой проблемы и трудности.
— Ты о родителях? Или… жене? — все же не удержалась я от вопроса, который так и напрашивался.
— Родителей уже нет. Я не так молод, как ты, Лио. А жена, да, была. Ушла к здоровому мужчине. Не смогла терпеть мужа-калеку.
— Что это за мир такой! Где близкие предают, лекарь может помочь и не хочет, требуя немыслимую плату… У нас бы не одобрили такого отношения.
— Хочешь сказать, лекаря бы наказали? А родственников?
— Наказали. Это же его долг — верно служить сиренам и эсам. А для семьи нет большего позора, чем отвернуться от того, кто нуждается в поддержке.
— А как же твоя мать? Она тебя считала фактически чужой. Все для Райнара…
— Ведь она не всегда вела себя так. Были и хорошие воспоминания. Да, не любила. Но содержала меня, пока я не попала в дозорные.
— Ты слишком добросердечна, Лио…
Взгляд Арктура, словно желая меня увидеть, вновь обежал комнату. Остановился на сумке, брошенной на пол, и я, вспомнив о поспешных сборах, уточнила:
— Нам, наверное, пора? Лучше выехать засветло.
— Нет.
— Почему? Ты же хотел.
— Нужно остаться. Вдруг тебе сумеют помочь, Лио.
— Я тебя не оставлю. Не хочу возвращаться одна.
— Ты и не будешь одна. Я сделаю все, чтобы пойти с тобой вместе. Буду рядом, как раньше, — помогать советами, направлять, подсказывать. И лишь когда буду уверен, что все у тебя хорошо, вернусь в свой мир.
— Вернешься? И… оставишь меня?
Отчего-то именно эта перспектива резанула душу, но я нехороший порыв задавила. Какая я неблагодарная! Мой дух заботится, желает спасти. А я обижаюсь из-за глупой причины. Эгоистка! Заставляю его беспокоиться.
— Лишь когда ты обретешь то счастье, которого заслуживаешь, — мягко повторил Арктур.
Я же ничего не ответила. Это сложно объяснить, но… не хотелось мне никакого счастья, если мой дух будет несчастен и одинок.
Мое молчание он принял за согласие. Потому не стал мешкать — так и не прибрав в комнате, направился туда, откуда пришел час назад.
— Решились? — просияв радостной улыбкой, поднялся ему навстречу Илья Васильевич. — Очень хорошо! Я сейчас сообщу Ринату Арка…
— Подождите! — остановил его Арктур. — Открылись новые обстоятельства. И мне их нужно с вами обсудить.
— Вы хотите новых гарантий? Лучших условий?
— Нет. Я хочу, чтобы вы отправили меня в тот же самый мир, который я посещал последним.
— Зачем? — искренне удивился главный дух. — Там ничего нового нет.
— Забирая меня, вы «прихватили» сознание девушки-«носительницы» вместе с моим. В ее мире осталось бесчувственное тело.
— И вы только сейчас ставите нас в известность? Почему раньше не сказали?!
— Она была напугана, не шла на контакт. Сейчас разговаривает со мной, не понимает, где оказалась. Это очевидное вмешательство в жизнь местной цивилизации. Девушка — невеста их правителя. Представляете, какой хаос на острове? Нарушена многовековая традиция. Прежние король и королева — в возрасте и не могут выполнять свои обязанности.
— Так…
Илья Васильевич, принялся расхаживать по кабинету, бросая на Арктура внимательные взгляды. Если в этот момент он о чем-то и думал, то нам его мысли оставались неведомы, пока дух не сел за свой стол и наконец не поделился соображениями:
— Сцепились, значит… Эх, Арктур Иванович, мы же предупреждали, что нельзя вступать в тесный контакт! Вы что думали, это просто забота о бедных-несчастных аборигенах, которые невесть как воспримут голос в голове? Или беспокойство о том, что земные знания утекут в чужой мир?
— Думал, — не сдался Арктур. — Вы ведь именно на этом делали акцент в своих объяснениях. И не надо выставлять меня виноватым. Нужно было просто и четко сказать правду.
— Вас бы это остановило? — неожиданно зло прищурился и рявкнул Илья Васильевич. — Вы ведь только и делаете, что нарушаете правила! Даже травму получили из-за наплевательского отношения к инструкции. Чего сложного было беспрекословно ей следовать!
— Если бы я ей следовал, то пострадали бы другие!
— Насколько я понял, обезвреживать взрывное устройство было вне вашей компетенции. Вы сунули нос туда, куда у вас не было разрешения соваться! И теперь поступаете точно так же. Вы категорически не хотите делать выводы из своих собственных ошибок и строго следовать указаниям.
На этот выпад Арктур предпочел не отвечать. Лишь хмыкнул, скривив рот. И я его поддержала:
— Ты правильно поступил, когда заботился о чужом благе. А этот молодой дух труслив. Ни ран, ни шрамов. Только и умеет, что поучать других.
Видимо, тем самым напомнила о себе, потому что Арктур пошел в наступление:
— Вы сказали, мы «сцепились». Что это значит? Почему ваша техника дала сбой? Или путешествие изначально пошло не по плану, когда я оказался в теле девушки, а не мужчины?
— Вам научным языком объяснить? Вы же ничего в этом не понимаете!
— А на пальцах можно?
— А на пальцах я вам и так уже сказал: технической ошибки не было, а предсказать, в какое тело вы попадете, невозможно. Да, есть определенная… мм… — Он задумался, подбирая слова. — Тяга. Или… Предпочтение души. Скажем так. Что касается «сцепились», то тут все элементарно: тесное речевое общение соединяет два сознания в одно целое.
— Навсегда?
Я почувствовала, как похолодела кисть травмированной руки.
— По-разному, — уклонился от прямого ответа Илья Васильевич.
— И много было у вас таких «по-разному»?
