Книга Вечность в тебе - Аннэ Фрейтаг

Джейкоб

Музыка громкая, и взгляды других посетителей выражают возмущение. Могила Кристофера представляет из себя море цветов. Всех оттенков. С крупными и мелкими цветками. Это красочный беспорядок. Словно дикий луг, который особенно удался природе.

Мать Луизы покачивается в такт «Waiting For A Song» Дэна Ауэрбаха и втыкает в землю длинные свечи. Минг помогает ей. В Берлине как раз осенние каникулы, и она провела здесь всю неделю. Мать Луизы достает из полиэтиленового пакета вторую пачку свечей и протягивает несколько Минг. Это не погребальные свечи. Они слишком яркие и слишком большие. Почти как факелы. Когда все готово, могила Кристофера выглядит как гигантский торт ко дню рождения.

Мы с Артуром заказали в Мексике разноцветные черепа. И пластиковую фигурку гваделупской богоматери. Она изображена в платье и венке из роз на голове. Все это пришло позавчера. Кроме товара и квитанции в пакете лежала еще и открытка. На лицевой стороне обложки была напечатана мексиканская пословица на английском: They tried to bury us. They didn’t know we were seeds[33]. Это отличная фраза. Она уже не выходит у меня из головы. Может, оттого, что она такая упрямая и дерзкая. Когда люди подобны семенам, они не поддаются. Даже если их похоронить. Ничто не может их остановить. Потому что независимо от того, что происходит, они каким-то образом пробиваются обратно на поверхность. Они выживают. Они не сдаются. Луиза – такой человек. Упрямая, умная, несокрушимая.

Я смотрю на нее. Она стоит на коленях рядом с могилой брата, и черная земля прилипает к ее пальцам. Того же оттенка, что и ее глаза. Как уголь.

Перед тем как поехать сюда, я снова побрил ей голову. Теперь она круглая и практически голая. Провокационно и в то же время ранимо.

Она рассказала мне, что именно тогда, утром, в день похорон Кристофера, она вдруг импульсивно решилась на это. Что это было короткое замыкание. Как сжечь за собой мосты. Что она даже не раздумывала. Она просто сделала это. Оглядываясь назад признаю: в этом есть смысл.

Голова без волос – это код, который другие переводят автоматически. Чаще всего это не свободное решение, а рак, опухоль, военная операция. Раньше головы брили солдатам. Для единообразия. Волосы сбривали заключенным в концлагерях. Точно так же, как в Средние века – ведьмам. Это был еще один способ лишить их достоинства.

Когда волосы снова отрастают, такое ощущение, что прошлое порастает не травой, а волосами. Как знак того, что что-то было преодолено, что с чем-то покончено. И в какой-то момент кажется, что с внешним миром никогда ничего не происходило. Как будто ничего и не было.

В первый раз это не было для Луизы сознательным решением. Это было отчаянное желание начать все сначала. Желание чего-то другого. И вот что получилось.

Смерть Кристофера изменила ее. Она сама изменилась. Даже если бы ее волосы остались длинными. Только этого было бы не видно. По-моему, именно этого она и не хочет. Я думаю, она хочет, чтобы это увидели. Чтобы все увидели ее.

Джулия на днях, после одного из своих семинаров по культурологии, рассказала, что в Японии ремонтируют сломанные предметы золотом. Что таким образом ошибка делает предмет еще красивее. Он становится особенным. Золото затвердевает и заставляет предмет становиться сильнее. И уникальнее.

То же самое и с Луизой. У нее остались душевные шрамы, которые она своей обнаженной головой показывает миру. А вместе с ними – свою силу. Когда я увидел ее в тот момент на лестничной клетке, то сразу же был очарован ею. Теперь я ее люблю. Ее противоречивость. Какой она может быть нежной. И насколько сильной. Луиза по-своему красива. Нестандартно и терпко. Дерзкая воительница. Чувствительная и в то же время стойкая. Что-то в ней сломалось, но это не сломало ее.

Вытаскиваю открытку из кармана – я заламинировал ее, чтобы она не размокла под дождем. Думаю, Кристоферу она бы понравилась. Ему бы все это понравилось.

Особенно сила его сестры.

Луиза

Эта могила такая же, как и мой брат в своих гипоманиях. Все на ней беспорядочно и как-то чересчур. Как ошибка в общей картине. Объединяющая и увлекательная.

Остальные могилы ожидаемо серьезны. В конце концов, смерть – вещь серьезная. Белые свечи в красном пластике, строгие венки, соответствующие цветы. А могила Кристофера словно пародия на все это. Словно она высмеивает смерть.

Он был бы в восторге от этого. Я могу представить себе его образ. Каждое презрительное фырканье и каждый раздраженный взгляд доставили бы ему удовольствие.

Темнеет. Джейкоб и Минг зажигают свечи. Они возвышаются над могилой, как факелы. Мама достает из сумочки пачку шоколадного печенья и прячет его среди цветов. Артур с ухмылкой оглядывается и ставит рядом бутылку пива Tegernseer. А я втыкаю в землю последнюю из двенадцати темно-синих шариковых ручек PaperMate.

На случай, если он придет.

БЛАГОДАРНОСТИ

Если писательство и научило меня чему-то, так это тому, что каждый роман – это путешествие. С взлетами и падениями, сокращениями и неверными поворотами. С разделами, которые кажутся по-настоящему забавными и на первый взгляд непреодолимыми черными дырами. Они скрываются в темных закоулках, хотят поглотить и проглотить. Иногда целью является путешествие, а иногда – слово «конец». Порой вы любите персонажей, порой – проклинаете их. А иногда – все сразу.

Я редко когда писала роман так долго. Почти полгода. Просто некоторые истории требуют большего, они бросают вызов и подавляют. Но, когда достигаешь цели, ощущение просто неописуемое. Поставив последнюю точку, я ощутила непонятную усталость. И гордость. И облегчение. Мы с моими персонажами попали в цель. И достигли ее.

Луиза, Джейкоб и Кристофер, вы никогда не облегчали задачу ни себе, ни мне. С другой стороны, вам тоже было нелегко, так что ничего страшного. Благодарю вас за эту историю. И за то, что мне было позволено ее рассказать. Никогда еще я так много не плакала за книгой. Я буду по вам скучать. Благодарю вас за шесть очень интенсивных, напряженных и великолепных месяцев.

Кстати, Луиза: вчера я случайно узнала, что твое имя означает «славная воительница». Так что, думаю, да, оно прекрасно тебе подходит.

Тина, очень большой кусок благодарственного пирога снова достается тебе. Спасибо за то, что ты понимаешь меня даже тогда, когда я сама уже не могу себя понять. Спасибо за мелочи, хорошие идеи и готовность слушать. Спасибо, что убедила меня. И за твою дружбу.

Рита, ты снова подбадривала и сопровождала меня. Ты смеялась и плакала вместе со мной, настраивала меня. Если бы я была Фродо этой истории, то ты была бы Сэмом. Спасибо, что ты есть. Во всех отношениях.