Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Сглатываю и, не выдержав, отвожу взгляд. Он прав. Он слишком чужд для меня. И я никогда не смогу понять, что именно творится у него в голове.
— Что еще ты видишь?
— Башня хранит секрет уже много тысячелетий. Василиска ждет поражение.
Сжимаю кулаки, стараясь унять дрожь.
— Это значит… что я завтра умру?
— Этого я не вижу. Пойдем есть. Я голоден.
И эта зараза с гордым видом утопала к костру, оставив меня стоять у кромки поля и тоскливо смотреть туда, где завтра, возможно, прервется моя недолгая и довольно бестолковая жизнь. Эх, как же тут мышь без меня… Кстати, а где Пых? Встрепенувшись, оглядываюсь по сторонам и вижу подозрительно знакомый комочек, сидящий на коленях у василиска! Мужчина протягивает мелкому недоразумению кусочки мяса, а тот радостно их берет в лапки и спешно поедает, требуя добавки.
Предатель. Я всего на минутку отлучилась, а он! Нет, этот не пропадет, за него я точно могу не волноваться.
Ночь, сытый живот и теплое одеяло — сделали свое дело. Я почувствовала, как засыпаю, и убрала от костра согретую пятку, укрыв и ее одеялом. Н-да. Когда еще кто мог похвастаться тем, что в походе спал на матрасе, укрытый одеялами, и с подушкой под головой? Думаю, что никто. Даже принцессы вынуждены были мириться с некоторыми неудобствами. Зато я — нет. Вещи становились меньше, стоило мне поднести их к открытой суме и мысленно пожелать их туда запихнуть. Говорят, когда заклинание себя исчерпывает, что случается примерно раз в триста лет, все вещи, которые сума копила веками, — разом вываливаются наружу, раздирая ее на части. И горе тому, кто находится в этот момент рядом — завалит.
— А вы спать не будете?
Спрашиваю чисто для порядка. Кэрт никогда не спит, а Дрейк вечно спит вполуха, завернувшись в удобный, но недостаточно теплый, на мой взгляд, плащ.
— Спи! — велел Дрейк и подбросил хвороста в костер.
Вздохнув, натягиваю одеяло до самого носа и закрываю глаза. Этому приказу противиться как-то не хотелось.
Пых тихо посапывал под боком, умиротворенный темнотой и теплом. Меня иногда царапали или пинали во сне, но я давно привыкла с этим мириться. А потому… медленно уплываю в царство Морфея, до последнего наблюдая сквозь ресницы за спинами мужчин. Все-таки… с ними хотя бы не страшно. Я почему-то верю, что заснув здесь — проснусь живой и здоровой. Потому что Кэрт не пропустит ни одну тварь, способную причинить мне вред. А Дрейк — тем более, так как притащить меня сюда стоило ему слишком больших нервов и усилий. Он за меня теперь пасть порвет даже принцу упырей, а не то что паре голодных призраков, гуляющих по лунному полю в ночи. Во всяком случае, пока я не принесу ему этот проклятый камень.
Глава 22
Сны бывают разные:
Черные и красные.
Синие, зеленые.
Белые, бордовые.
Страшные и теплые,
Влажные и мокрые,
Жаркие и тихие,
С кошками и психами, —
Выбери, что хочешь ты.
Вытащи из памяти.
Выверни, раскрась водой,
Сдобри солнцем или тьмой.
Закрути вокруг оси,
Зачерпни и разотри.
После — дунешь на ладонь.
Этот сон и будет твой.
Дурацкая детская считалочка все крутилась и крутилась в моей голове, мешая увидеть то, что так хотелось. Я морщилась, затыкала уши, пыталась вернуть видение с тихим омутом, плескавшимися в полутьме русалками и ласковым ветерком, поглаживающим меня по волосам, кажется, там еще был парень. Он стоял у дерева, держал коня под уздцы и смотрел на то, как я длинными пальцами расчесываю волосы… Или не парень? Или его не было? Не помню, не знаю. Да что ж это такое, кто мне мешает спать?!
Внезапно полутьма из серых красок вокруг рассеялась, и я оказалась в небольшой деревянной избушке, пол которой тихо поскрипывал и едва заметно покачивался под ногами. Оглядевшись, я рассмотрела жарко растопленную беленую печь и небольшой топчан. Я поежилась, ущипнула себя за руку и ойкнула от боли, но проснуться, как ни странно, не смогла. Более того, окружающий мир становился все более и более реальным с каждым ударом сердца.
А потом дверь за моей спиной скрипнула, и, резко обернувшись, я увидела медленно вползающую внутрь бабульку с трясущимися руками, опирающуюся на клюку. На спине у нее покачивалась огромная, больше ее самой, вязанка хвороста, а глаза были выцветшими и светлыми, словно и не видели вовсе.
— Ну здравствуй, милая. Не поможешь бабушке? — тихо прошамкала она.
Отхожу назад, не испытывая ни малейшего желания подходить, помогать и даже говорить.
— Н-да. Дети пошли нынче не те.
Вязанку с грохотом опрокинули на пол, с хрустом выпрямили сгорбленную спину и, уперев руку в поясницу, прошли к печке, шаркая обутыми в лапти ногами.
— Есть будешь?
Отрицательно мотаю головой.
— Оно и правильно. Есть-то и нечего. Почитай, годков пять уже нечего.
В голове промелькнула паническая мысль: сейчас меня съедят.
— Да не съем, не съем, красавица. Ишь ты, какие нынче василиски нервные пошли.
— А?
— Бэ. Садись, говорю. Ох, моя спина.
Молча сажусь на пол, смирившись с тем, что проснуться пока не получится.
— Ты ведьма?
— Колдунья, — ласково улыбнулась старушка. Мелькнул желтый кривой зуб.
— И… зачем я здесь?
— Так все за тем же. Отговаривать тебя буду. Многих уже отговаривала, да не слушал никто. Ну а мы не гордые. Мы и в сотый раз повторим.
— Это насчет башни?
— А ты догадливая, как я погляжу, — покачала головой бабулька, присаживаясь на топчан и довольно вытягивая уставшие ноги. — О ней, милая. О ней, родная. Не ходи туда, а? Ну зачем тебе умирать во цвете лет? Ты ж еще не жила, почитай.
Подношу руку к шее, осторожно касаясь ее пальцами.
— Чавой-то там у тебя? — тут же напряглась старушка. — А ну, покажи. Да иди сюда, не бойся. Это твой мир. Здесь я тебе вреда чинить не стану, иначе и сама погибну. А я жизнь ох как люблю, поверь мне, девонька.
Встаю и подхожу к ней, присаживаюсь рядом и стараюсь усмирить бешеное сердцебиение. Странная она. И страшная. Даже не внешне, а внутренне. От нее веет той же странной тяжелой силой, что и от башни. Потому и не могу успокоиться… никак.
— Хм. — Дряблые пальцы осторожно прошлись по коже шеи, что-то задели, и на миг я почувствовала холод металла. — Сильная магия, очень сильная. И древняя. Кто ж это тебя так?
— Мой спутник.
— Спутник? Н-да. Этот может. Дэймосы — они такие. Хлебом не корми — дай набезобразничать.
— Нет, не тот. Другой.
— Василиск? Хм. На тебя руку посмел поднять? Вот чудны дела твои, Господи. Бывает же такое. Кабы знал, кабы ведал… ну да ничего. Узнает еще, изведает.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
