– Он купил эту картину у меня!
Она посмотрела на Эмриса. Тот скорчился на полу, скривившись от боли. Элизабет бросилась к нему.
– Эмрис! Боже! Что я наделала! Эмрис!
Он одним молниеносным движением схватил ее и, повалив на пол, прижал сверху своим телом.
– Я еле могу дышать, – просипела Элизабет.
– Чудесно! Значит, мы в равном положении, – хрипло ответил Эмрис.
Элизабет попробовала вытащить из-под него руку, но безуспешно.
– Я ненавижу тебя!
– Миледи, врать очень нехорошо, но давай все же выясним все по порядку. Что такое ты сказала насчет герцога Бурбонского?
– Ты отлично меня слышал! Ты, свинья!
– Какого черта тебе такое пришло в голову?
– Сначала отпусти меня, ты, лживый пес! Тогда и поговорим!
– Ну нет, милая, ни за что! Мне еще дорога моя жизнь. – Он прижал ее еще сильнее к полу, так, что Элизабет и в самом деле еле могла вздохнуть.
– Ну как? Ты согласна говорить?
Элизабет нехотя кивнула, и Эмрис сдвинулся, чтобы ей было посвободнее.
– Осел! Моя картина! Та, что на стене. Я продала ее герцогу Бурбонскому четыре года назад. Это было в Золотой долине. Он коллекционировал картины.
– И?
– Да разве это не его усадьба? Не его охотничий домик? – процедила она сквозь зубы. – Титул, поместье? Разве все это не его?
– Какая разница, кому все это принадлежит?
– О! Никакой! – презрительно фыркнула она.
– Ну и что дальше?
Элизабет глубоко вздохнула.
– Послушай, если ты думаешь, что я куплюсь на невинное выражение твоих голубых глаз, то ты глубоко заблуждаешься.
Элизабет ожидала, что он станет ей возражать, протестовать, но он просто продолжал молча пристально глядеть на нее. В конце концов она не выдержала.
– Разве это не твой подлый план – завлечь меня сюда с тем, чтобы потом появился герцог Бурбонский и застал нас вдвоем? И не изображай такое изумление! Я в курсе всех мужских уловок. Сама живу и вращаюсь в их кругу вот уже четыре года! Знаю, на что способны мужчины, когда им что-то нужно.
Элизабет глубоко вздохнула, пытаясь умерить охватившее ее разочарование.
– Ты хотел выставить меня перед ним, похвастаться! Трофей! Как будто я дикое животное, на которое можно охотиться! Знаю я такие фокусы! И кроме того, последний раз, когда вы встречались, вы еще и дрались из-за меня. Учитывая все это, разумно предположить, что ты просто хотел, что называется, утереть ему нос. Продемонстрировать, что вот, мол, – она моя! Похвастать добычей перед тем… как от меня избавиться!
Эмрис смотрел на нее некоторое время с недоверчивым изумлением, потом по губам его скользнула улыбка, и через минуту он уже трясся от хохота.
Скатившись с Элизабет, он сел на пол, не переставая трястись от смеха. Элизабет молча наблюдала за ним. У него от смеха даже выступили слезы. Ей казалось, что она сейчас разорвется на части от душивших ее чувств.
– Все так и было? – деревянным голосом пробормотала она.
Как жаль, что она не может скрыть своего глубокого разочарования! Элизабет попробовала встать, но Эмрис вдруг притянул ее к себе, не давая двинуться с места.
– Послушай! Ну да, я привел тебя сюда. Но ведь я не соблазнял тебя. Если припомнишь, то это ты сама пошла в решительное наступление. И кроме того, у меня нет привычки хвастать тем, что мне принадлежит. Я очень дорожу всем, что имею или достиг. Может, это оттого, что я второй сын в семье и мне все не так просто достается. Но не люблю ничего демонстрировать на публике. И, наконец, хотя мне и жаль тебя разочаровывать, но я ни в коем случае не намерен от тебя избавляться. Я собираюсь быть с тобой рядом и лелеять в меру моих сил. Вопрос заключается в том, как мне это осуществить.
– Не пытайся меня одурачить! Все это красивые слова. В них нет ни крупицы правды. Ты все выдумываешь! – Элизабет отвернулась от него. Слезы брызнули из ее глаз.
– М-м, видишь ли, Элизабет. – Эмрис говорил, тщательно подбирая слова. – Видишь ли, все, что рассказал тебе я, – чистая правда. Тогда как та занимательная драматичная история, какую я услышал только что от тебя, это… м-м, это чистая фантазия от начала до конца.
– Это правда!
– Нет, моя дорогая, ничего подобного.
– Ну, может, я не знаю деталей, может, все происходило немного иначе, но в основном я права, – безнадежно сказала Элизабет.
– Я же тебе сказал, что ничего подобного!
Элизабет устало пожала плечами.
– Можешь продолжать врать, если это тебе так нравится.
Эмрис открыл рот, чтобы возразить, но она не дала ему говорить.
– И знай, Эмрис Макферсон, что я с этой минуты не поверю ни единому твоему слову!
– Хорошо, Элизабет, я понял, – задумчиво сказал Эмрис.
– А теперь отпусти меня. Мне надоело здесь валяться!
– Э-э, нет, так не пойдет! Я тебе не доверяю. – Эмрис пристально вглядывался в лицо Элизабет. – Может быть, ты все же выслушаешь меня?
– Ты что, глухой? Я не верю ни единому твоему слову!
– Это я слышал, – подтвердил Эмрис.
– А что я тебя ненавижу?
– Тоже слышал.
– Тогда…
Эмрис вдруг зажал ей рот рукой.
– Поскольку ты отказываешься помолчать хоть минуту и выслушать меня, то я просто вынужден временно заставить тебя умолкнуть.
Элизабет что-то яростно промычала сквозь ладонь, закрывавшую ее рот.
– Вот и хорошо, – спокойно ответил Эмрис. Хотя слов ее было не разобрать, но взгляд говорил сам за себя.
Эмрис понимал, что надо действовать быстро и попытаться объяснить ей все покороче, пока она не вздумала придумать еще чего-либо или не попыталась возобновить нападение.
– Элизабет! Тебе должно быть понятно, что титулы, по сути дела, ничего не значат. Многих они вводят в заблуждение, но ты не должна обманываться на сей счет. Для тебя, дорогая, я всегда был и останусь Эмрисом Макферсоном. Но в глазах света я являюсь также и бароном Роксбургом, и лордом-протектором пограничных земель Шотландии. Франциск I, король сей прекрасной страны, счел своим долгом наградить меня титулом маркиза города Труа, и я таким образом стал коннетаблем провинции Шампань. Это просто почетный титул и ничего более. Но в любом случае здешний замок, охотничий домик, принадлежит мне, так же как и усадьба, и та галерея картин, где мы с тобой находимся сейчас.
Эмрис увидел, что его сообщение потрясло Элизабет. Довольный, он отнял руку, закрывавшую ей рот.
– Врун несчастный! – захлебываясь от злости, выкрикнула она.
