- Очень нравится? А загнутость вот тут? – гордо спросил он, еле сдерживаясь, плавясь от удовольствия в ее нежных скользящих ладонях.
- Очень. Загнутость почти не видна, но там, где видно - вообще чума, - хихикнула она.
Ее поцеловали, признав настоящей ценительницей прекрасного. Юбки зашелестели, и на межножье легли пальцы, погладили по ткани белья.
- Хочу внутрь, - простонал он, запустив обе руки под юбку и стаскивая заграждающую тряпочку.
Она поерзала, приподнимаясь и помогая, шепча «Не торопись, пожалуйста».
И застонала тоненько от внимательной, томительной ласки.
- Малыш, - почти хрипел он, - Маленькая моя.
- Давай, - всхлипнула Вера, и почувствовала, как он осторожно входит.
- Узко, - громко застонал Леша.
- Не кричи, услышат, - зашипела она, вцепляясь и царапаясь.
- А мне по хреееен.
И стало горячо, плотно, глубоко, бесконечно хорошо. Хорошооо.
Они закачались в вечном танце любви и единения. Погружаясь, выныривая, стеная, что «сил нет, как же хорошо» и, наконец, выдыхая в дрожи:
- Лешаааа…
- Вераааа….
Сначала она, потом он.
- Это хорошо, что мы обо всем поговорили, - сказала она, удовлетворенно потягиваясь, - теперь можно и за работу с новыми силами.
- Заканчивала бы ты с этой работой. Моих денег на все хватит, - лениво сказал он, сидя на ящике и не застегиваясь. Любуясь на нее.
Вера замерла.
- Это планы на мою беременность или вообще?
- Моя мама вообще не работает, - он пожал плечами.
Вера схватила свои трусики и треснула его по пледплечью.
- Ты мне это уже говорил прошлым летом. Тогда я промолчала. Так вот, - она подышала на три такта, чтобы хоть немного успокоиться, - Сейчас скажу. Я работала, работаю и буду работать на свою компанию. Все ясно. И только, когда ты это поймешь, можешь подходить ко мне со своими предложениями по созданию семьи, понятно? Я смогу жить в чужой стране. Я смогу полюбить твоих родителей. Но я никогда не смогу быть твоим придатком!
Последние слова она почти кричала. Топнула ногой, и вылетела из каморки, нервно запахивая лиф.
Леша поднялся и тут же сел.
Пристегивая гульфик, он ворчал под нос.
- Женщины – это загадка. Но беременная женщина – это лабиринт с конями. Носится туда-сюда, а я под копытами. Сама же говорила «разговариваем, разговариваем»… Эх.
Третья встреча - мужская Целый день Вера была неуловимой. Мелькнет и исчезнет. Только взглядом обжигает и фррррр.
На телефон отвечает до приторности вежливо:
- Леша, извини, занята. Попозже, ладно?
Пыхтит и трубку вешает. Ничего Алексей не успевает сказать.
Вечером трое мужчин в легких ротанговых креслах сидели и смотрели как исчезает за верхушками деревьев оранжевое солнце.
- Не поняла она тебя, брат?
- И главное, Тем, «если что – разговариваем». А сама - не говорит! Где логика, я спрашиваю?
Михаил Егорович повернулся к молодым людям и назидательно произнес.
- Получил я как-то по заднице мокрым полотенцем от Елена Анатольевны. Била и кричала: «Никогда! Не поднимай! На меня! Голос!». Чуть перепонки не лопнули. И ухо потом болело.
Леша потер предплечье. Открыл рот, чтобы поделиться переживанием с отцом и братом. И закрыл рот. Мало ли, вопросы пойдут: «Как шлепнула… ЧЕМ шлепнула». Неинтересная, в общем история, чего о ней рассказывать.
Все трое помолчали.
Артем повозился и вдруг брякнул.
- Ты там не думай чего, у нас не было вообще. Я от нее в восторге, а врач сказал, что сперматозоиды медленные… С детьми проблемы. Вот и…
Последние слова он произнес нейтральным неэмоциональным голосом. С двух сторон мужчины приподнялись и пристально на него посмотрели.
- Медленные, не мертвые. – резонно предположил Алексей.
- Их много, окружат в случае чего, - попытался поддержать Михаил Егорович.
Оба сообразили, что потерпели фиаско, и откинулись обратно на кресла.
- Но современная наука творит чудеса – наигранно бодро произнес Тема, - Я к чему. Женщины натуры непростые, проблемные. Но мы тоже непростые, со своими нюансами. Идеальных нет. И лучше все пятна на солнце узнать пораньше. Вера работу любит. Хуже, если бы тараканов коллекционировала. Я вот раньше тройничками увлекался…
- Не, - сказал Леша.
- Не, - поддержал Михаил Егорович.
И все снова помолчали.
P.S.
На третий день приехали музыкальные группы. Концерт вели Вера и Ваня попеременно.
Гости признавали, что никогда такой великолепной свадьбы не видели, и вряд ли когда-нибудь увидят. Лора с Гошей станцевали завершающий романтичный танец и довели родителей и часть гостей до восхищенных слез.
После концерта Леша вооружился огромным букетом и долго искал Веру.
Пока на его телефон не пришла смс:
«Мне надо все обдумать. Немного отдохну и появлюсь обязательно. Все хорошо. Я тебя … Твой малыш - Вера»
Лора сообщила, что с Верой замечательно попрощалась. Она вспомнила, с кем каталась на яхте, поэтому грозила Леше пальцем и укоризненно качала головой.
Леша в сердцах с грохотом уволил Еву.
Елена Анатольевна сидела у отеля с огромным мокрым полотенцем на голове и вообще не отвечала на обращения. Как памятник.
Вечером все сели думать. Семейным штабом. Включая новобрачных.
(1) Цитаты из произведения Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта».
Эпилог Бар располагался прямо на пляже. Две дамы возлежали в шезлонгах и смотрели как гибко извиваются в танце молодые смуглые тела. В руках каждой были большие бокалы с коктейлем, украшенные многочисленными зонтиками и бабочками. У одной – алкогольный. У другой – без.
- Левый ниче се… - задумчиво сказала Дива, наклонив желтую как одуванчик голову.
- Ага, задница норм, - поддержала Вера.
- Но у твоего лучше?
- Намного, - вздохнула глупая ценительница прекрасного.
- А в остальном? – осторожно поинтересовалась Дива.
- Почти идеальный, - шмыгнула носом подружка.
- Поэтому и сбежала, наверное, - задумчиво предположила Дива, - Кому почти идеальные нужны-то? Мы птицы гордые, летаем высоко, гадим прицельно. Вечно голодные, вечно свободные, вечно в поиске идеального.
