— Тринадцатый, да? — чуть посмеиваясь, продолжил Вотан, — Найди, и защити?
Закусив губу, я кивнул снова.
— Все это чушь. Обычные забавы, — демон скорчил гримасу, — Абсолют так развлекается.
— Так я спасу родных, — выдавил я из себя, — У меня нет выбора.
— Выбор, — демон открыл глаза, — В нашем с тобой мире у всех есть выбор. Это дар того Абсолюта, который пожертвовал собой, создавая его.
Затем Вотан ткнул пальцем в нуля, корчащегося над ним:
— И Он уравнял там всех, понимаешь? Дал всем право решать, кем они хотят быть.
— Это справедливо, — ответил я.
— И что, есть там справедливость, а? Давно ты здесь?
Я кивнул, предпочитая не злить собеседника. Потому что уже вполне ощущал, что сил у этого доходяги на самом деле было много, просто он их экономил. Давление сильной меры на меня все увеличивалось.
— Я был правителем в нашем с тобой мире, тысячи лет назад, — палец снова указал вверх, на распятых нулей, — И мог вот так же, по мановению пальца, вешать слабых. И здесь могу, в Регнуме…
Он чуть склонился вперед:
— А если так, то где справедливость? Зачем было отдавать абсолютную силу на такую… такую… хрень нулячью?
Я удивился его высказыванию, но Вотан, кажется, только раззадорился.
— А я тебе скажу, зачем. У меня там было все, желать было нечего, и я забавлялся. Вся моя жизнь была забавой — захотел, захватил соседнюю страну. Захотел, вырезал город. Это было весело…
Он приподнял корруптовое копье, ткнул им под ребра одному из бедняг… С истошным криком ноль загорелся, сквозь одежды вырвалось красное пламя. Вопли резко прекратились, и его тело осыпалось пеплом.
Демон с видимым удовольствием подставил лицо под падающий прах, потом глянул на меня:
— Веселый мир, правда?
Я промолчал, круглыми глазами глядя на вихрящийся пепел. Так вот что должно было со мной произойти, когда я схватился за копье. Коррупт не просто отравляет или ранит, он самым настоящим образом сжигает!
Вотан с усмешкой продолжил:
— Вот и сегодня Абсолют тоже веселится. Его предшественники хоть миры создавали. А этот? Вот ты уже, наверняка, встретил тринадцатого?
Я подумал про Хали, тринадцатого стража, но демон все так и ждал моего ответа. Это меня удивило — получается, ни Мэйнард, ни этот Вотан не могли читать мысли. Или они у меня закрыты…
— Не закрыты, — усмехнулся Вотан, — Мне понадобилось время. Понимаешь, силы уже не те…
— Ищу, — недовольно ответил я.
— Я тоже искал. Вот вроде только найдешь, спасешь! И тут… — демон даже всплеснул рукой, такой обычный жест возмущения, — выясняется, что это не тот тринадцатый, а есть еще другой. Тринадцатый правитель, тринадцатый наследник, тринадцатый храм…
Я сразу же вспомнил о Хильде Дикой. А ведь я тоже сначала подумал, что «тринадцатый» — это она, со своим лишним местом в совете. Но потом выяснилось, что ангел Халиэль…
— Огненная Плеть? — демон непроизвольно потер шею, будто ему что-то там мешало, — Да, ее кнут я буду долго помнить. Так она сейчас томится в Чистилище?
— Да, — со вздохом ответил я.
У меня мелькнула надежда, что этот демон может знать способ, как вернуть ее оттуда. И не придется тащить голову приора этому Эзекаилу…
— Эзекаил жив? — демон все же поднялся, и только сейчас я заметил, что он прицеплен к трону тонкими ауритовыми кандалами.
Меня это удивило, ведь я всегда думал, что аурит только убивает демонов, блокирует их силу. Вотан, заметив мой взгляд, потер тонкий золотой браслет, и кивнул:
— Да, убивает. Но, ты же знаешь, все лекарства — это яды в малом количестве, — Вотан потер красный подбородок, — Эта тварь жива, значит.
— Отец, какая тварь? Одно слово…
— Сын, Эзекаил только спасибо тебе скажет, если ты к нему приведешь армию.
— Что же делать тогда? И кто такой этот Эзекаил? — Мэйнард выглядел растерянным.
Его можно было понять. Привел странного первушника к отцу-демону, и те разговаривают едва ли не на равных.
— Как там Эзекаил сказал про Зигфрида? — спросил Вотан, и я почуял ворошение его силы в своих мыслях, — За деяния предков надо отвечать…
Он медленно сел, уже не падая от бессилия. Чувствовалось, что эта новость его обрадовала.
— Сын, тебе надо будет отправиться на этот перевал, — задумчиво сказал демон, — Эзекаил думает, что я мертв и предал его. А я думал, что это он предал меня. Сдается мне, кто-то нас обоих обвел вокруг пальца…
Вотан расплылся в счастливой улыбке. Как больной, которому сообщили, что произошло чудо — он идет на поправку, и динамика положительная.
— Как зовут тебя? — спросил вдруг демон, потом сам же ответил, — Марк. Вместе мы сможем многое.
Я хмыкнул. Кажется, я становлюсь тут популярным. Вот только подозреваю, что этот демон захочет вернуться к себе домой. А значит, там наверняка будет какой-то обряд, куда надо будет засунуть меня…
Кажется, мастер Женя хочет именно этого, поэтому ищет мою девочку-первушку Грезэ.
— Не путай меня с обрядовой чернью, глупец. Что мне делать в нашем мире? — нахмурился Вотан, внимательно глядя на меня, а потом повернулся к Мэйнарду, — Сын, выясни про первушку по имени Грезэ. Ее привели от Зеленых Скорпионов.
— Отец, чтобы я, третий перст, тратил время на обычную…
— НАЙДИ МНЕ ДЕВЧОНКУ! — Вотан рявкнул так, что под сводами заиграли красные отсветы, а Мэйнарда в грудь толкнула незримая волна.
Рыцарь отступил, пораженный.
— Отец, откуда такая сила… — тут он осекся, а потом кивнул, — Найду, отец.
Я рванулся:
— Не трогайте ее!
Меня сразу же перехватили под локти, и Вотан усмехнулся:
— Никто и не собирается, я лишь хочу помочь тебе. Мы ведь будем союзниками, Марк. Ты поможешь мне достичь истинного величия.
— Так чего ты хочешь-то? — прорычал я, — Я так и не услышал от тебя.
— Власть, — демон стукнул древком копья, и под сводами прокатилось звонкое эхо, — Сила!
— Посмотри на себя, — процедил я сквозь зубы, — Того и гляди, коньки отбросишь, подземыш…
Вотан резко дернул ладонью, останавливая Мэйнарда. Тот уже замахнулся мечом, собираясь покарать меня за дерзость.
— Нет. Запомни, сын — ты будешь править другими только тогда, когда сможешь править собой.
Рыцарь опустил серебристый клинок, подарив мне уничтожающий взгляд, и со вздохом ответил:
— Да, отец.
Вотан снова посмотрел на меня:
— Ты прав, Марк. Я уже мало что могу, но не оставляю надежду. Если не могу возвеличиться я, то я подниму своего сына. Свою кровь.
