Мой дед был цыганом, но я не похожа на этих женщин. Между ними я выгляжу бедно, а они богато. Что бы ни делали эти женщины — они красивы. Кость у этих женщин тонкая, а спина всегда прямая. Тяжелые браслеты на руках и кольца на шее. Я чувствую себя несвободной в любых украшениях, а они по-другому не ходят.
Этих женщин не выдают замуж без согласия.
В Гуджарате — браки по любви, независимо от каст и достатка. Когда женщина в эти племенах чего-то хочет, то она начинает голод, и пока ее желание не реализуется, она не начинает есть. Точно так же поступил Ганди, родившийся в Гуджарате. Отстаивая независимость Индии, он начал долгую голодовку, все остальные люди подтянулись за ним. Британцы, уже уставшие от проблем с Индией, вернулись домой. Так Индия получила независимость.
Метод Ганди — метод женщин Гуджарата: «Не гонись за желаемым, отвернись от войны с желаемым. Стань неподвижным». Ганди скопировал этот метод у женщин своего штата. Вот насколько эти женщины сильны.
Постепенно все меняется, мы меняемся целиком — до глубины самых пронзительных идей, самых устойчивых убеждений. Все уходит, мы остаемся собой. Йог не стремится туда, где находится желанное. Он погружается в неподвижность.
Дварка — город на берегу Аравийского моря в Гуджарате. Идеальное место, чтобы познавать себя в одиночестве. Удаляться, останавливаться, замедляться.
Сжиматься внутри маленького, внутреннего, личного мира — обязательно. Находить на карте белые пятна — обязательно. Находить неизвестное место, неизвестный город, просто комнату — обязательно.
Заброшенный, оставленный на века город. Даже воздух здесь немного притаившийся, неприрученный, дикий.
Улицы, выжженные солнцем. Люди, которые редко видят туристов. От храма Сиддхешвар Махадев, через старую арку полуразрушенного дома, мимо пасущихся в стаде быков. Через пустырь, к трехэтажному недостроенному общежитию.
Здесь сейчас никто не живет. Комнаты пустые. «Выбирай любую», — говорит Ишварбхаи, провожая меня на третий этаж этого дома-призрака.
Двери открываются — комната с видом на море полна белого света.
Два жёстких матраса — один, чтобы спать — другой как спинка дивана, пристроен сверху. Широкое окно и балкон, оттуда вид на пустырь. За ним гостиница «Лорд». Там останавливаются богатые индийцы. Теперь я вижу их по утрам за завтраком. Они всегда торопятся, постукивая стульями, позвякивая ложками. По вечерам к этому окну подходят павлины. Они распускают свои хвосты, вышагивая друг перед другом.
На потолке всего одна электрическая лампочка, она покачивается на сквозняке. Ее не хватает, чтобы читать после заката солнца. Нет мебели, нет даже стула.
Ночью я всегда ухожу гулять, ухожу к точке, где соединяется река Гумата и Аравийское море. Это «сангам» — священное место для индуиста.
Три раза в неделю, когда солнце начинает садиться, хозяин квартиры поднимается ко мне в комнату и учит меня йоге, которую он собрал, путешествуя на байке по Индии.
«Когда я был молодым, то объехал пол Индии, я учился йоге ».
Он уходит после заката. Его сын, видя меня в окне, машет мне рукой и заводит свой «Royal Enfield».
Просыпается Дварка поздно. Утром можно созерцать, бесконечность поглощать, впитывать в себя запах этой вечности. Все магазины и лавочки еще закрыты. Ветра еще нет, первый «чайный человек» приходит в восемь утра. Я сижу на ступеньках магазина. Рядом коровы. В моих руках «Шива-сутры» Васугупты. Я путешествую с этой книгой всегда.
Несколько благотворительных организаций собирают деньги, выкрикивая из громкоговорителей: «Одна рупия на корову». Мне больше нравится покупать для них хлеб и кормить.
Ишвар Бхаи приглашает меня на ужин. Его жена готовит, сидя прямо на столе. Женщины в этом штате позволяют себе и такое.
Он показывает мне вытянутые со дна океана реликвии. «Останки» великого города Кришны.
«Я отправляю их на экспертизу в Лондон», — рассказывает он. — «Ученые в Англии подтверждают их возраст. Этим реликвиям 5000 лет, они остались здесь со времен Кришны, тогда здесь стояли дворцы. В Дварку приходит много йогов», — продолжает он. — «Дварка — это «Сапта Пури» — один из семи священных городов Индии. Ты видишь как сюда идут люди? Они идут босиком, иногда через всю Индию. Теперь здесь все немножко спит, а раньше здесь кипела жизнь, сюда приходили святые со всех концов Индии!
Мне очень интересна религия моей страны, но сам я очень занят. У меня три бизнеса, у меня жена и двое детей.
Мои сыновья еще не женаты, но когда они женятся, то покинут мой дом. Что я буду делать? Я буду снова путешествовать!
Иногда я встречаю какого-то йога, я смотрю на его лицо. Да, да! Я умею читать по лицам! Если я вижу, что этот человек мне интересен, то приглашаю его в дом на ужин, и затем говорю с ним.
Я никогда не видел, чтобы кто-то молился так много как ты. Зачем тебе работать? У меня есть дом на берегу моря, здесь в тридцати километрах от Дварки. Я дам тебе этот дом — живи, делай садхану. Тебе не нужно работать».
Я отрицательно киваю головой. «Нет, слишком рано, чтобы уходить из мира».
— Что я могу еще для тебя сделать? Гость в нашем доме — это Бог! Если тебе нужна помощь — просто позвони мне. Мой сын сейчас дома, он может повозить тебя на байке по округе. Тебе не стоит выбираться из города в одиночку. В соседних местах не любят европейцев. Раньше наш порт был очень знаменит. Британцы приплывали сюда и разворовывали эти земли. Многие жители все еще помнят это. Люди в наших деревнях не очень приветливы.
Рам — сын Ишварбхаи, симпатичный высокий юноша. Он очень серьёзен, немногословен и скромен. Он хорошо воспитан.
— Ты ладишь с отцом?
— Да, что бы я ни делал, он поддерживает меня. Он говорит: «Дерзай! Реализуй свои идеи!» Так я стал сценаристом фильмов для Болливуда. Я победил в двух конкурсах фильмов как сценарист. Мой отец всегда верил в меня. Он ездил со мной в Мумбай во время конкурсов, поддерживал меня. Обычно родители говорят своим сыновьям что делать, но мой отец никогда не ограничивал меня.
Мы встречаемся следующим днем, едем по окрестностям Дварки. Тридцать километров, сорок. Всегда по кромке дикого, неспокойного, бурлящего моря.
Из заброшенного, но очень почитаемого храма змей в Храм Кали и Небесных Танцовщиц. Сита Кунд, построенный Шанкарачарьей, и снова в храм Кали — теперь в другой деревне. В полдень, когда жара достигает своего максимума, в воздух поднимается пыль, она вращается мелкой пудрой, осыпается колючей стружкой мне на плечи. Всюду один и тот же приморский белый свет.
— Раньше люди Дварки выходили на закате к морю. Кришна сказал: «Я уйду, но каждый вечер на закате я буду наблюдать за вами с неба». Сейчас мы утратили этот обычай. Все слишком заняты делами. Но в этом обычае вся красота нашей жизни! Представь, весь город выходит к морю и смотрит на небо! — рассказывает Рам.
