Дана вздохнула. Понятно было, что больше всего сестра волновалась о свободе. Да и кто обвинит ее в этом?
Хана крепко обняла ее, проводив до комнаты, где уже дожидался врач.
— Я буду в гостиной, тебе сделать чай? Приходи сразу, как только тебя осмотрят, я все ещё волнуюсь…
— Лучше сделаешь мне ещё овсянки? — усмехнулась Дана. — Все уже в порядке, он до сих пор ходит сюда только для папиного спокойствия.
Хана улыбнулась и ушла куда-то в сторону кухни.
— Мне не нравится ваша бледность, — прицокнул языком седовласый мужчина лет сорока. И показал Дане в сторону кровати, чтобы та прилегла. — Вы завтракали сегодня?
— Да, — пожала плечами Дана. — Овсяная каша с молоком и клубникой. Ещё пара бутеров с плавленым сыром. Ммм, чай, — добавила она, вспоминая. — Чёрный. С лимоном.
Мужчина нахмурился, наверняка прикидывая в голове, стоит ли проверять достоверность слов пациентки у её родственников. В прошлый осмотр он как раз застал сцену демонстративного отказа Даны от еды. За что ей было немного стыдно до сих пор.
— Правда, — возмутилась девушка, прочитал все по его глазам.
— Хорошо, — смягчился мужчина. — Сегодня утром пришли результаты анализов. Могу я поговорить с вашим отцом?
Дана насторожилась.
— О чем? Что там?
Дане не нравилось, что после произошедшего ей все ещё не разрешали проверить внезапно просунувшуюся силу. Да, оборот забирает много энергии, но… Что значит малый риск после восемнадцати лет ожидания?
Девушке не терпелось даже не увидеть свою вторую ипостась… Это было необычно и волнительно, но больше всего ей хотелось увидеть реакцию на это своей семьи. Гордость отца, улыбку мамы, признание брата. И… восхищение Бейда, что промелькнуло на его лице тогда в трейлере. Будет ли он ещё эмоциональнее, когда увидит ее волчицу?
Дану распирало внутри от гордости — теперь никто не сможет назвать ее неполноценной. Никогда.
Улыбка сама собой расползлась по ее посветлевшему лицу. Теперь она даже чувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было. Она словно обрела себя после долгих лет поисков. И даже ссора с отцом не могла испортить настроение.
Ее мысли прервал стук в дверь. Врач повернулся, сводя брови.
— Если это ваш отец, то я выйду к нему сам, — проговорил он, прочистив горло. — Отдыхайте.
— Не-е-ет, — ахнула Дана. — Я первая хочу всё знать… Входите!
Она приподнялась на подушках и поставила локти на колени, удобно подпирая лицо руками. Приготовилась к жутко волнующему разговору. Вдруг доктор разрешит попробовать первый оборот уже сегодня?!
А потом чуть не ударилась подбородком о колено, потому что неожиданный гость заставил ее руки соскользнуть от удивления.
— Бейд? — произнесла она вдруг пересохшими губами, пока мужчина уверенно осмотрелся вокруг и наконец остановил довольный взгляд на ней.
— Как чувствует себя моя самочка?
Самочка? Дана нахмурилась, пока ухмылка медленно растягивала губы мужчины.
Самочка. Сначала она подумала обидеться, а потом ни с того ни с сего звонко рассмеялась, чем удивила не только Бейда, но и своего доктора.
Теперь она самка. Волчица. Равная. Больше не слабый человек. Вот что это означало. Пусть — что вполне возможно так и было — сам Бейд и не вкладывал в свои слова такой смысл, но Дане это было и неважно. Она сама для себя все решила. Она уже другая.
— Лучше всех на свете, — просияла девушка. — Надеюсь, папа знает, что ты проник в его дом? — Дана с сомнением посмотрела за его спину в поисках разъярённого родителя.
— Я похож на самоубийцу? — хмыкнул Бейд. — Деймос резко поменял своё решение.
Дана улыбнулась своей маленькой победе:
— Наверное, переосмыслил. Ты… забрал Зака? — она закусила губу. — А Розали?
— Её нет, — мотнул головой мужчина. — Оставил Деймосу, иначе он окончательно бы озверел.
Дана замерла. Она была уверена, что и девушка отправилась в свою родную стаю. По крайней мере, за эти дни она ничего о ней не слышала… Дана понадеялась, что и в этом вопросе отец пойдёт ей на уступки. Всё же Розали не сделала ей ничего плохого, напротив, была очень мила и добра. И Дана отплатит ей тем же.
— Забудь о ней, — нахмурился Бейд, подходя ближе. — Теперь это забота Деймоса.
— Она не злая и не заслужила строгого наказания, — непреклонно заявила Дана, поджимая губы.
— Это ты слишком добрая, — усмехнулся волк. Он поднял руку и заправил прядь волос ей за ухо. Так собственнически, что мурашки побежали по телу Даны. Она чувствовала изменения в себе. И в своём отношении к этому мужчине.
— Ты видел, что я могу, да? — затаив дыхание, спросила она. «И это только начало», — пронеслась мысль.
Бейд прищурился, наклоняя голову.
— Ты сможешь намного больше, — ровно произнёс он, словно читая ее мысли. — Я научу тебя.
— Правда? — с благоговейным трепетом спросила Дана, подползая чуть ближе к краю кровати и к Бейду.
— Да, — он улыбнулся ей краешками губ. — Ты порадовала меня.
— Из-за меня тебя ранили, — Дана опустила голову и покачала головой. — Я этого не хотела…
— Я знаю, — Бейд зацепил пальцем ее подбородок и потянул вверх, пока их взгляды не встретились. — Как видишь, я в порядке. А ты действовала на инстинктах, как волчица. И я горжусь тобой.
Я горжусь тобой.
От внезапно нахлынувшего счастья Дана на несколько секунд забыла о дыхании.
Идиллию разрушило деликатное покашливание врача. Девушка вздрогнула и отстранилась — подумать только, как только сюда вошёл Бейд, она и забыла про постороннего человека в своей комнате! Румянец покрыл ее щеки.
— Мы закончили осмотр, да? — пробубнила она. — Не думаю, что нужны следующие. Я в порядке.
Так и было. Она чувствовала себя превосходно. Намного лучше, чем до этого. А возле Бейда внутри нее и вовсе все переворачивалось от чувства счастья и полноценности. Что одновременно делало ее состояние спокойным и умиротворенным. Словно все так, как и должно быть.
Врач окинул ее беспокойными взглядом, а потом перевёл его на Бейда.
— Состояние девушки требует… обсуждения с ее отцом. Где я могу его найти? — спросил мужчина, прочистив горло.
— Что с ее состоянием? — тут же напрягся Бейд.
— Я бы хотел говорить с Дей…
— Я её муж — это моя забота, — перебил его Бейд. — Я слушаю.
Дана запыхтела от возмущения, а доктор глубоко вздохнул и сдался, прочитав что-то в глазах Бейда, что было не видно ей.
А потом в один момент перевернул ее жизнь. Подарил опустошение и чувство безграничной скорби по тому, что могло бы когда-то быть.
