Когда мы вернулись в БИА, Алан поначалу отказывался со мной расставаться, но когда я объяснила, что мне нужно умыться, привести себя в порядок…
— Целителю показаться, — подсказал Рогль, уже успевший не только вернуться в комнату, но и проинспектировать холодильный шкаф. К моему вящему удивлению, граничащему с ужасом, он даже не всё съел. Точнее вообще ничего не съел, трогательно накрыв для меня ланч.
Я даже всхлипнула от удивления.
Поесть я, правда, толком не успела — кусок ветчины и яблоко полноценным обедом сложно назвать. А всё потому, что в БИА приехало начальство Даккея и человек от Императора. И все они требовали немедля предъявить им нурэ Алларей для допроса.
Алан перехватил меня по пути в кабинет ректора. Он был в распахнутом форменном мундире, с мокрых волос стекала вода, а на скуле виднелся свежий порез. Тоже торопился.
Я подняла руку и пальцем стёрла капельку крови. Он перехватил мою руку, поцеловал ладонь.
— Ничего не бойся, — шепнул он, переплетая наши пальцы. — Я буду рядом.
Я и не боялась. Говорила открыто, ничего не скрывая, только правду. Ну, почти. Про браслеты солгала, сказав, что Алан успел их расстегнуть после смерти первого демона.
Во время рассказа я стояла посреди ковра, словно провинившаяся школьница, Алан, как и обещал, всё время крепко держал меня за руку, трое мужчин из МК и человек Императора расположились на ректорском диване, а сам хозяин кабинета, поднявшись на ноги после моего появления, больше не присел, слушал молча и, хмурясь, передвигал фигурки сказочных животных, которыми была уставлена его каминная полка.
Когда моё повествование подошло к концу, человек Императора — он единственный из присутствующих, если не считать нас с нуржэ Гоидрихом, был в штатском, постучал длинными пальцами по отложенному на столик для напитков цилиндру и с задумчивым видом протянул:
— Ну что же, к леди у меня больше нет вопросов.
— Девушку можем отпустить, — согласился один из представителей МК, но я испуганно посмотрела на Алана, не желая уходить, и прогонять меня не стали.
Нурэ Гоидрих, правда, кивком велел сесть в кресло за его столом, и я с сожалением отпустила руку жениха. А потом на него и на ректора посыпались вопросы.
— Как давно господин Тайлор служил в академии?
— Замечали ли вы за ним признаки одержимости?
— Был ли наставник в числе подозреваемых по делу о пропавших ингредиентах?
— Проведена ли проверка по факту его деятельности? Работал он один или есть соучастники? Что вы сделали для того, чтобы их отыскать?
И всё это жёстко, таким тоном, будто это не нурэ Тайлор с ума сошёл, а в следствии профессиональной неграмотности Даккея и при полном попустительстве нурэ Гоидриха.
— Меня прислали, чтобы я нашёл того, кто причастен к похищению ингредиентов и вызову демона в ночь Кровав… в первую субботу октября. И как я писал в своих отчётах, следы вели к наставникам БИА. Нурэ Тайлора я тоже подозревал, но позже стал рассматривать другие кандидатуры.
— Почему?
— Нурэ одним из первых появился на этаже, чтобы устранить последствия… магической вечеринки. Тогда мы не знали, что в юности, в годы своей службы на Пределе, он был туннельщиком.
— Кем? — переспросил человек Императора.
— Прокладывал магические коридоры, — пояснил Алан.
— И почему об этом стало известно только сейчас? Профессионал не допустил бы столь непростительной ошибки.
Даккей благоразумно промолчал.
— В личном деле господина Тайлора нет такой информации, — нехотя встал на защиту своего подчинённого один из контрольщиков. — Мы проверили предоставленную Даккеем информацию и приказали ему сосредоточить внимание на других наставниках академии.
— Оч-чень хорошо, — злобно сощурился штатский. — Так и запишем… Следующий вопрос…
Но вслух произнести его он не успел, потому что дверь кабинета распахнулась — без стука — и на пороге возник чёрный мундир императорского стряпчего. Не говоря ни слова — даже не поздоровавшись! — он подошёл к нурэ Гоидриху и достал церемониальную иглу.
— Где я могу найти нурэ Бренди Анну Алларэй и сержанта службы магического контроля Алана Даккея?
Это были первыми словами, которые стряпчий произнёс с момента своего появления, и они, надо признаться, откровенно меня испугали. Мы с Аланом получили адресованные нам послания, вскрыли конверты.
— Его Величество Император Лаклан Освободитель имеет честь пригласить вас на беседу! — напыщенным и важным тоном объявил стряпчий.
— Вот именно поэтому я предпочитаю почтовых голубей, — проворчал нурэ Гоидрих.
— Потому что они меньше гадят? — с самым невинным видом уточнила я, вынимая из рта проколотый иголкой стряпчего палец.
— И молчат, — ухмыльнулся наставник.
После этого, конечно, ни о каком продолжении допроса не могло идти и речи. Нас отпустили, истребовав с Даккея обещание утром появиться в конторе и зачем-то приказав нам с ректором не покидать столицы.
На мне было простое серое платье с круглым декольте, коричневая кофточка поверх него, а волосы собраны в пучок. К визиту во дворец я, мягко говоря, была не готова, но не заставлять же Императора ждать!
А потом всё началось снова. Вопросы, вопросы, вопросы… А ты стоишь при этом, как солдат на плацу, вытянувшись в струну и счастливо улыбаясь. И отвечаешь, отвечаешь. Предельно вежливо, подробно, забыв о жажде и усталости… И мечтая, чтобы всё закончилось. Уехать в «Хижину», обнять родителей, помириться с братом.
Его Императорское Величество Лаклан Освободитель смотрел на меня с пугающим интересом. Будто перед ним стояла не перепуганная и, откровенно говоря, измученная событиями минувших суток подданная, а диковинная зверушка, внезапно показавшая себя с совершенно неожиданной стороны.
— Так сколько же в тебя спрятано силы, нурэ Алларэй? — спросил он, странно улыбаясь.
— Все те, что достались мне от родителей и Предков, — бодро ответила я, надеясь, что по выражению моего лица нельзя определить, как сильно мне нравится вопрос и вся ситуация в целом.
— Вот-вот, — согласился со мной Его Величество. — И я о том же. Даже сомневаться начал, правильного ли я тебе жениха выбрал. Парень-то он хороший, но силы, конечно, не те…
Я почувствовала, как резко увеличилась температура тела стоявшего рядом со мной Даккея, и осторожно сжала его пальцы.
— Хорошие силы, — пробормотала, вымученно улыбаясь. — Мне нравятся.
Император звонко рассмеялся.
— Нет, ну вы слышали? — Он посмотрел на своего секретаря, скользнул весёлым взгляом по нурэ Гоидриху. — Ей нравится… Прелестное дитя.
Я с трудом удерживала на лице глуповатую улыбку. До мушек перед глазами хотелось послать всех в Бездну. Ещё полчаса мучений и комплиментов в стиле «прелестное дитя», и я продемонстрирую Его Величеству всю глубину и прелесть моей натуры.
