Те, кто протестует против моей работы, утверждают, что я играю в Бога. Я не играю в Бога; я чту Его, молюсь Ему и благодарю Его за дар Озарения, который воплотился в этих экспериментах.
Подозреваю, некоторые люди будут завидовать тем, кто получил переливания. Чем больше имеет человек, тем больше другие упрекают его за это. Человек завистлив и бывает мелочным созданием. Человек также является созданием с невероятными возможностями, некоторые из них освобождены, а некоторые – в ловушке собственного узкого и ограниченного мышления. Надеюсь, что это начало новой эпохи: такой, где институт разума сливается с магией и вместе они создают новый способ проявления человеческого духа через обретение озарения.
До прочтения работы Энара Натали считала, что он был обманщиком, высокомерным и равнодушным, человеком, которого не заботили его пациенты или последствия, от которых они в итоге страдали. Она поняла теперь, что в нем было что-то большее, во всяком случае, когда-то в нем это было.
Глава 39
Темный художник разлагался, а люди в это время покупали газеты в ожидании следующего письма или толпились в очереди перед моргом, думая, будут ли они первыми, кто увидит его новый «экспонат». Некоторые из них видели его труп за два дня, что он был в демонстрационной комнате морга. Еще больше людей прочитало о нем в репортаже из морга, который описал его как «похожего на скульптуру римского императора, сокрушенного ударом молотка в висок». Репортаж также отмечал, что «одежда его была высокого качества, за исключением одной детали –не хватало кусочка в его бордовом шелковом шейном платке».
Если бы они знали, что на самом деле им стоит задаваться другим вопросом: кто убил Темного художника?
Натали посмотрела на тела в демонстрационной комнате, включая шестую жертву и Темного художника, и прикоснулась к витрине. Она, конечно, не ожидала видения, но все равно решила положить руку на стекло, на всякий случай. Может, она узнает таким образом, кто убил Темного художника.
Она также наблюдала за людьми, стоявшими в морге рядом с ней: молодой парой с детьми, группой женщин, – и думала, каково их мнение о красивом молодом человеке на плите перед ними.
Кристоф был в демонстрационной комнате у зеленой занавеси. Когда они встретились глазами, он кивнул на дверь с Медузой. Не прошло и минуты, как она сидела через стол от него в унылом кабинете вниз по коридору.
– Почему его тело еще не убрали? – Натали подергала свою кепку за козырек.
– Его опознали – кстати, несколько раз, – но никто не забрал его тело для захоронения. – Кристоф переложил какие-то бумаги в стопку.
– А шестую жертву?
– Еще не опознали.
Грудь Натали сжала тоска. Она не хотела, чтобы последняя жертва осталась анонимной, чтобы ее бросили в ту же могилу, что и ее убийцу.
– Впрочем, у меня есть кое-какие новости, – сказал Кристоф с серьезным лицом. – Мы точно знаем, что Дамиен Сальваж и есть Темный художник. Его дом соответствует твоему описанию гостиной, включая ковер и столик. Более того, у него для работы была повозка, и в ней нашли кедровый сундук с пятнами крови внутри. Предположительно, как раз его ты и видела в своем видении.
– Понемногу все проясняется. – В ее словах слышалось облегчение.
– В некотором роде, – сказал Кристоф. – Они только начали разбирать его вещи. Он жил рядом со своей мастерской, через переулок. Не в этих высоких, современных зданиях в стиле Османа. Он был сам своим соседом, так сказать. Очень уединенно.
Натали склонилась вперед, положив руки на его стол.
– Есть зацепки по поводу того, кто мог его убить? Тот, кто знал, чем он занимается, и взял дело в свои руки? Кто-то, ищущий мести?
– Полиция расследует все варианты – пока ничего. Мы получали анонимное сообщение о «красивом молодом человеке в витрине», – сказал он, – и это подтверждает твое видение. Кто-то гулял по противоположному берегу и услышал внезапную борьбу между двумя мужчинами, за которой последовал звук удушения, а вскоре за этим – всплеск.
– И все?
Кристоф пожал плечами.
– Как тебе известно, туман был густой.
Туман, который защитил его, когда он прокрался в ночи, чтобы слиться с остальными парижанами, подумала Натали. Как делал и сам Темный художник.
– Оба они спрятались у всех на виду. Как похищенное письмо у По, – сказала она, вспоминая один из своих любимых рассказов.
– Это случается чаще, чем ты думаешь.
Через пару минут Кристоф извинился и вернулся в демонстрационную комнату. Натали написала статью, сидя в его кабинете: он сам предложил, и кто она такая, чтобы отказываться? (Она чувствовала себя ближе к нему, сидя в его кресле.) Оттуда она сразу отправилась в Le Petit Journal. А после зашла к Симоне, чтобы рассказать ей, что полиция установила.
Когда Натали наконец добралась до дома, она поймала Стэнли за обнюхиванием роскошного букета цветов, всех оттенков, в вазе на столе в столовой.
Из родительской спальни раздался голос:
– Это ты, ma bichette?
Радость охватила ее сердце, отпустив только, чтобы она успела ответить:
– Да, папа!
Остаток дня Натали провела, наслаждаясь временем с семьей. Они говорили обо всем: хорошем (школьных оценках Натали, мамином варенье, папиной поездке в Бразилию), ужасном (убийстве Агнес, несчастном случае мамы, эпидемии желтой лихорадки на борту папиного корабля) и даже о некоторых обыденных вещах, составлявших их жизни с тех пор, как они расстались в апреле.
Обо всем, кроме магических способностей Натали.
Мама отвела ее в сторону и попросила подождать до ужина, чтобы рассказать об этом папе. Она хотела в последний раз поужинать всей семьей, как она сказала, «прежде чем все изменится».
Несмотря на то что все и так уже изменилось, хотела сказать Натали.
Тем не менее она знала, как важны были эти семейные моменты для мамы. Не говоря уже о том, как она была рада, что мама не рассказала ее секрет. Она сама хотела открыть его папе.
