Клэм? Мастера Дэрота зовут Клэм?
«Что-то ты не о том думаешь», — одернула меня Кальма.
— Мастер Дэрот поднял десять умертвий, пятеро из которых были простейшего типа. Каждый из них прошел все необходимые обработки, чтобы ничем не заразить экзаменуемых.
— Вот только что-то пошло не так, — буркнул Влат.
— Какая наблюдательность, — сухо отметил Нэд Ансельм. — Да, кое-что пошло не так. Ревизор обошел мои сигналки и загнал сюда половину кладбища.
— Целое, — вновь подал голос Влат. — По ощущениям. Там еще под завалами раз в пять больше…
— Но как?.. — Клэм Дэрот обратился к ректору, он выглядел по меньшей мере удивленным.
— Видимо, построил большой портал с несколькими кристаллами телепортации…
— Но без храмовников…
— Значит, с храмовниками, — огрызнулся Нэд Ансельм.
— Но… — начал было мастер Дэрот.
— Клэм, тебе сколько лет? Ты совсем ничего не понимаешь? Даже они, — ректор махнул рукой на развалившихся на полу нас, — уже все поняли, а ты все так же предпочитаешь сидеть в своих кабинетах и метить в мое кресло?! Ну так, чтобы укрепиться в собственной гордыне?! Козни строить, причем совершенно детские и недостойные! И это тогда, когда с другой стороны ведутся совсем другие войны!
Мы наблюдали за этой перепалкой с любопытством, даже принц не решался вставить слово, чтобы лишний раз не напоминать двум взрослым мужчинам о присутствии нежелательных ушей.
— Так ты все знал, — с кривой усмешкой протянул мастер Дэрот.
— Об этом идиотском объявлении о моих якобы сексуальных похождениях? — сухо переспросил Нэд Ансельм. — Ты бы хоть девчонку пожалел. Не подумал, если она узнает о том, что…
— Тогда я не знал, — заспорил мастер Дэрот, интонацией подчеркивая «тогда». — Был в курсе только, что девчонка из борделя и находится под твоим крылом. Разве я мог не воспользоваться такой возможностью?
Ясно. Теперь раскрылась еще одна часть чужой истории, напрямую затронувшая мою жизнь. Не было боли, не было разочарования, осталась только злость.
— И что, воспользовался? Стало легче? — выплюнул Нэд.
Уже не особо вслушиваясь в перепалку, я оперлась о ногу сидящей рядом Лил и встала. Пошатнулась, но тут же была подхвачена принцем.
— Я в лекарское крыло, — прошептала я ему.
— Я с тобой, — так же тихо ответил Марк.
— Клэр, подожди, я перенесу кристаллом. — Ректор, по всей видимости, вспомнил, что он «как бы» глава учебного заведения и его студенты «как бы» подверглись довольно тяжелому испытанию, один из них «как бы» получил довольно тяжелую рану.
Мужчина сделал шаг навстречу, но я отшатнулась и поморщилась от боли.
— Знаете что, — протянула я, переводя взгляд на мастера Дэрота. — Не пойти ли вам двоим в задницу? И если после такого вопроса последует исключение, то я подпишу все необходимые документы.
Клянусь, я бы очень хотела, чтобы это сказала Кальма. Но увы, такого требовало именно мое «я». Уходили мы с принцем почти в полной тишине. Было слышно только, как тяжело дышит мастер Дэрот. По всей видимости, с трудом сдерживающийся, чтобы не поставить на место зарвавшуюся студентку. Вот только мне было глубоко плевать.
Как там говорил Перси? Отпустить ситуацию?
Отпустила.
Глава девятнадцатая,
или Соревнования
— Подпишите тут, этой подписью вы подтверждаете свое осведомление о том, что Академия Святого Клотильда и организаторы соревнования не несут ответственности за ваши жизни и здоровье. Что вы в полной мере понимаете, вам придется столкнуться с опасностями, и берете ответственность на себя за каждое принятое решение вами и вашей команды в полной мере, — заученно бубнила миниатюрная блондиночка.
Поставила подпись, даже ее не дослушав. С ответственностью академии и организаторов или без, я уже давно поняла — за свое здоровье и свою жизнь могу отвечать только я.
«У тебя нас двое», — довольно заметила Кальма. Вот она точно не растеряла боевой дух и оптимизм, который шел на грани с цинизмом.
«Брось, Клэр, все сравнительно прекрасно. Ты помирилась с Лил, Кристин. Даже начала общаться с новоявленным братом. Что не так?»
«У меня дурное предчувствие», — ответила я. После нескольких дней в лазарете в полной изоляции от окружающего мира я уже даже привыкла вести мысленные разговоры с Кальмой.
«Как будто оно тебя хоть раз покинуло за последние пару-тройку месяцев».
«В этом и проблема», — вздохнула я уже совсем не мысленно.
«Ну, у меня для тебя хорошая новость», — Кальма попыталась меня отвлечь.
«Это какая же?»
«Я полностью восстановилась. И теперь у меня иммунитет к ментальной магии».
«Это как?»
«Если бы я знала, — задумчиво протянула Кальма. — Вероятно, после последнего воздействия я впитала часть сил и выработала магические антитела».
«Объясни мне еще кое-что. Ты говорила, если бы я умерла, ты бы перехватила полный контроль над моим телом. А потом сказала, что если умру я, то не станет и тебя?»
«Ты приручила кристалл. Теперь он часть тебя». — Если бы я могла видеть (да хотя бы представить, как выглядит Кальма!) свою собеседницу, то я бы точно заметила бы улыбку.
— Клэр! — услышала я. Даже почувствовала, как кто-то теребит меня за плечо.
Нормально я так… в себя погрузилась. Полностью потеряла ощущение реальности.
Вилберн рухнул на скамью возле меня.
— Ты в порядке? Как твоя нога?
— Все хорошо, — ответила на оба вопроса.
— Уверен, если бы тут был твой треугольник доверия, то твой нос прибавил бы в паре сантиметров, — с грустной улыбкой ответил Вилберн.
— Ну, я немного волнуюсь… А с ногой и правда все в порядке, мастер Юго меня подлатал. Как у вас с Лил?
— Все хорошо, — в тон мне ответил Вилберн. — Хочешь, расскажу секрет?
— Секрет? — переспросила я.
— Ага. Только не должен тебе об этом рассказывать.
— Значит, ты не умеешь держать язык за зубами? — хитро переспросила я.
Не помню, в какой именно момент я перестала злиться на Вилберна. Я поняла, что он-то точно передо мной ни в чем не провинился. И уже к концу моего карантина и он, и вся наша команда, включая Бутча, пробрались в мой лазарет. Примерно в тот же момент отношения начали налаживаться. И у Вилберна с Лил, и у Лил с Влатом, и у Влата с Кристин, и… вообще у всех. Будто все, через что мы прошли, вдруг перестало быть таким важным, а важным сделались мы сами. Друг для друга.
Вопрос — что нельзя простить другу — отпал сам собой. Перестал представлять вообще хоть какую-то ценность. Никто из нас не совершил ничего непоправимого: не убил, не предал, не бросил без руки помощи в самую трудную минуту. И вещи, которые мы бы не смогли принять еще несколько месяцев назад, растворились в реальности. Реальности, вес которой мы теперь держали вместе. По крайней мере, изо всех сил пытались.
