– Нужно уничтожить его прежде, чем он обретет окончательный облик, – поторопил Друмарк.
Его голос казался Брокрину распространявшимся поветрием.
Выскользнув из-за статуи, Брокрин стал приближаться к культистам, расположившимся между ним и Призматическим Королем. Никто из врагов не заметил его продвижения: одни стояли к нему спиной, другие впились полным унизительного обожания взглядом в демона, остальные с нескрываемой злобой буравили глазами команду Готрамма.
Пока Брокрин незаметно сокращал дистанцию между собой и демоном, Призматический Король зашевелился вновь. Он выставил вперед длинный коготь, указывая им на Турика. На арканавта обрушилась волна пурпурного света и объяла его сверкающей вспышкой. Турик закричал в агонии. Он упал на колени, его плоть начала усыхать, облегать кости. Когда крики дуардина умолкли, Турик превратился в безжизненную мумию. Зажатые у печи воины бессильно взвыли от потери соратника. Хоргарр едва удерживал Готрамма, который порывался наброситься на Призматического Короля и его смертных подданных.
Другой рукой Призматический Король указал на одного из своих прислужников – безобразного человека с жутким пернатым наростом на шее. Культиста окутал тот же багрянистый свет, но он не усох под его сиянием, а наоборот, словно увеличился в размерах. От него волнами начала расходиться аура невероятной силы, и Брокрин догадался, что хаосит – несомненно, чародей.
Смерть Турика подстегнула Брокрина действовать без промедления. Взмахом секиры он впился в бок рогатого зверочеловека, проломив тому ребра и оставив сучить ногами по полу. Мучительное блеяние хаосита привлекло внимание человека в маске, сжимавшего в кулаке меч с волнистым лезвием. Он замахал оружием из стороны в сторону, но, прежде чем он нанес первый точный удар, секира Брокрина пробила маску и вошла в череп. Человек упал замертво. Брокрин уперся ему ногой в грудь и вырвал лезвие на свободу.
На внезапно атаковавшего дуардина набросились новые культисты, и он встретил их выстрелом залпового пистолета, сразив еще двоих врагов в масках и ранив пернатого зверочеловека. На противоположном конце цеха оживилась команда Готрамма. С боевыми кличами они оставили оборонную позицию и вихрем накинулись на окружавших их врагов.
Командир Хаоса выбрал своей целью Брокрина. Глаза воина озлобленно горели за маской рогатого шлема. Капитан дуардинов выпускал в хаосита пулю за пулей, но выстрелы отскакивали в сторону, отражаемые какой-то невидимой силой.
Командир Хаоса замахнулся на Брокрина кривым палашом, горевшим сверхестественным огнем на конце.
– Ты смеешь пытать удачу против великого предназначения Тамузза? – гневно спросил он, занося клинок.
Капитан пригнулся, и клинок прошел над его головой, лишь слегка лизнув языками пламени шлем. Брокрин нанес удар секирой по рукояти палаша, заставив хаосита отдернуть одну ладонь от клинка. Воин пошатнулся, внезапная смена хватки вывела его из равновесия.
– Моя удача и так ни к черту, – огрызнулся Брокрин, – хуже сделать уже не получится.
Тамузз отступил на шаг назад и рубанул вертикально вниз по широкой дуге. Брокрин едва успел уклониться в сторону. Он выпустил последний заряд прямо в лицо хаосита, но, к его разочарованию, пуля отскочила, не причинив Тамуззу никакого беспокойства.
– Я – Тамузз, избранный Тзинча! – глумился хаосит. – Ни одному смертному не под силу вмешиваться в мою судьбу.
Брокрин ответил горизонтальным взмахом секиры. Оружие столкнулось с палашом и со скрежетом дошло до рукояти. На этот раз удар пришелся по пальцам хаосита. Тамузз отскочил от дуардина, от его доспеха отломились несколько осколков и впились ему в руку.
– А я попытаюсь, – прорычал Брокрин, – терять мне нечего.
Друмарк дождался, когда Брокрин вступит в схватку с Тамуззом, когда бойцы Готрамма отвлекут на себя остальных членов культа, и лишь затем выбежал из-за статуи. Призматический Король по-прежнему был занят передачей чародею вырванной сущности Турика. Ритуал не помешал бы демону обнаружить Друмарка, если бы он, как призрак, только-только вернувшийся в материальный мир, все еще не был дезориентирован. Также не последнюю роль сыграла бойня, которую спровоцировал Брокрин, бросившись в атаку.
Друмарк был готов на все, только бы не дать Призматическому Королю ни шанса. Его разум сжался в комок от жутких воспоминаний, которые проносились сквозь него. Картины того, что свершил Призматический Король, и того, что он мог свершить, если его не одолеть. Друмарк знал: то были не его воспоминания, это проникший в его тело демон вкладывал в сержанта собственные. Какая часть из них составляла правду, какая вымысел – сержант не мог сказать. Но это и не имело значения. В одном он был твердо уверен: Призматического Короля нужно остановить.
Друмарк поспешил к своей цели. Губительная мощь великого демона ошпарила неприкрытую кожу сержанта, словно кипятком. Порезы нестерпимо жгло, струпья отслаивались, и на их месте проступала свежая кровь. Служившее Нурглу существо, заразившее его душу, скрежетало от ненависти, от древней вражды и вечной неприязни, что пронизывала все его чумное естество.
– Призматический Король. Гордый сенешаль Тзинча, не сумевший предотвратить пришествие Первого Целестанта Зигмара! Призматический Король, по вине которого во Владения Смертных явилась сила, что продолжает рушить замыслы Хаоса.
Желчная ненависть чумного демона сливалась с неприязнью Друмарка к культу Тзинча. Подобно раку, она расползалась, сеяла повсюду частички себя, не упуская даже самых дальних уголков разума Друмарка. Сержант чувствовал, как по нему разносилась хворь, в желудке забурлило едкое зловоние, нос заложило, а в голове запульсировала боль. В нем одновременно лопнула сотня хворей, наводняя каждый орган, заражая каждую клетку. Но, как ни странно, зараза не ослабляла его, а наоборот, вливала новые силы в его дрожавшие руки и подкашивавшиеся ноги. Она наделила дуардина выносливостью, благодаря которой он мог устремиться вперед, двигаться сквозь струившуюся во все стороны от воплощения Призматического Короля убийственную ауру.
Из глотки Друмарка вырывалось клокочущее карканье, в котором он больше не мог распознать собственный голос. Слюна капала с его губ одновременно со звуками, и в них не было ничего общего со словами, однако они по-прежнему несли смысл. Смысл тайный, жуткий и непостижимый в полной мере для понимания Друмарка. То была власть, облеченная в звук.
– Слова имеют власть, но во Владениях Смертных они работают, только если их произносит смертный. Таково коварство магии. Лишь язык смертных, движимый их же волей, способен вложить смысл в звуки, иначе заклинание – лишь пустое сотрясание воздуха. – Душа Друмарка дрогнула, когда демон продолжил: – Поэтому тебе придется запомнить нужные слова и произнести их. Слова должны исходить от тебя. Если бы не это требование, после боя со шпионом я стер бы твое сознание в любой удобный для меня момент. Ты стал пешкой в партии двух завистливых богов. Ты можешь мне сопротивляться, это все еще в твоей власти. Сопротивляясь, ты спасешь свою душу. Но тогда ты отдашь победу Призматическому Королю. Тогда ты пожертвуешь жизнями своих товарищей, на радость их врагу. Твоя душа против их жизней. Выбор за тобой.
