Я считаю, что можно предоставить им второй шанс, если они присоединятся к нашему общему делу.
ВТОРОЙ из ОДИННАДЦАТИ о пророкахВ зале суда как будто разверзся ад. Придворные устремились прочь со своих балконов, пока простые горожане выбирались из нижних рядов. Люди, сидевшие недалеко от моста, пытались запрыгнуть на него. Все они бежали, толкались и хромали по направлению к дверям только для того, чтобы столкнуться с еще одним отрядом стражей, который призвал председатель.
В самой гуще толпы стражи схватили Хэсину за руки. Они тащили ее все дальше от Мэй, а она упиралась ногами, кричала и кусалась. Стражи приняли ее гнев за страх и попытались ее успокоить. Пророчицу сковали цепями. Она будет казнена на рассвете. От их слов Хэсина начинала вырываться еще сильнее, и к тому моменту, как они добрались до зала вечной гармонии, она успела ударить одного стража и поцарапать другого. Они были счастливы передать ее на попечение служанок.
Служанки тоже сделали попытку успокоить Хэсину, но в их глазах читался страх. Возможно, с ее головы съехал аккуратно приколотый шиньон? Или потекла ее маска из пудры? Неужели они наконец увидели ее истинное лицо – слишком уродливое, чтобы можно было смотреть на него и не отводить глаз?
Ну и пускай.
Хэсина скинула их руки со своих плеч и побежала к дверям зала суда. Она остановилась лишь тогда, когда уже не могла пробиться сквозь реку из человеческих тел. Люди проносились мимо нее. Она была их королевой, но в этот момент она стала всего лишь камешком в их потоке. Камешком, который грозились разрушить древние, мощные силы.
Все это не должно происходить. Она бросилась в тронный зал, пронеслась по мозаичной дорожке, прошла сквозь декоративные арки, поднялась на платформу и села на холодный трон, позади которого по-прежнему возвышались панели из мыльного камня. Все должно закончиться не так.
Расписной потолок над ее головой возвели по приказу императоров, которых люди считали богами. Хэсина была кем угодно, только не богиней. Тронный зал походил на храм. Но она была не достойна того, чтобы ее почитали.
Стоило ей закрыть глаза, она увидела лицо Мэй. Услышала ее голос. Вспомнила их разговоры.
И поняла, сколько всего она упустила.
«Ты сочувствуешь пророкам».
«Не одна я».
Как она могла не заметить, что кусочки складываются в единую картинку?
Что еще хуже – почему Санцзинь ничего ей не сказал?
Брат оказался в своих покоях. Когда Хэсина открыла дверь, он стоял у стола. Ящики были выдвинуты, словно он пытался что-то в них найти. Он обернулся, и его рот приоткрылся, но Хэсина схватила его за воротник раньше, чем он успел заговорить.
– Почему ты ничего не сказал?
«Оттолкни меня, – мысленно призывала она брата. – Накричи на меня».
Но он лишь посмотрел на нее пустым, ничего не выражающим взглядом.
– Что бы это изменило? – прохрипел он. – Что бы это изменило? – проговорил он еще раз, как будто и правда ожидал от нее ответа. – Приведи мы хоть самые веские доводы на свете, хоть самые неубедительные – разницы бы не было. Она виновна. В их глазах она была виновна с момента своего рождения.
Хэсина не могла это принять. Благие герои, она не хотела принимать такую правду.
– Ты мог сказать Акире хотя бы что-нибудь.
– Я не знал, доверяешь ли ты ему.
– Я же сказала, что да!
– Ты сомневалась.
– Это не…
– Я не знал, доверяю ли я тебе.
Хэсина отпустила Санцзиня. Сделала шаг назад. Еще секунду назад ее кровь кипела от ярости, но его слова мгновенно опустошили ее.
– Я никогда не говорила, что ненавижу пророков.
– Ты никогда не говорила обратного.
– Я…
Я воспользовалась даром одной из них. Я оплакивала ее смерть. Она до сих пор преследует меня. Эти слова застряли в ее груди. Они слишком привыкли к тому, что она не пускала их на волю.
За ее спиной послышался скрип двери. Хэсина медленно обернулась.
В дверном проеме стояли все близкие ей люди. Лилиан. Цайянь. Акира. Даже Жоу. Они смотрели, как Хэсина рассыпается на части. Их мысли гремели в наступившей тишине и наваливались на нее всем своим весом.
– На-На? – Лилиан первой преодолела расстояние между ними и обняла Хэсину.
Хэсина высвободилась из ее объятий. Она хотела штурмовать подземелье. Спасать Мэй. Она должна спасти Мэй, иначе она никогда не сможет избавиться от мук совести.
Но Мэй не просила ее спасать.
Ее последней просьбой было защитить их.
Хэсина обернулась к Санцзиню.
– У нее есть семья?
– Да, – ответил он с тем же растерянным видом.
– Отведи меня к ним.
Его глаза прояснились, и он кивнул.
Хэсина посмотрела в окно и увидела солнце, висящее в небе, словно серебряный диск. У нее во рту снова появился привкус пепла. Им нужно было действовать быстро. Люди казнили Серебряную, услышав о том, что где-то исчезла деревня. Сейчас, когда сотни очевидцев могли подтвердить, что среди свиты королевы была пророчица, горожане могли совершить нечто гораздо, гораздо худшее.
– Нужно идти прямо сейчас, – приказала она Санцзиню. У нее появился план.
Он уже шел к двери.
– Отойдите! – крикнул он остальным, сжимая рукоять меча.
Никто не пошевелился.
