— Нет, — ответила Алтея и вытерла слезы со своего лица. — Ах, Хартли, я такая негодяйка. Я никогда не вспоминала об этом, потому что не поверила твоим словам, хотя мне очень хотелось, чтобы они были правдой. Прости.
— Тебе не за что извиняться, Я догадался об этом. Было не самое подходящее время для признаний, но мне показалось, что я никогда не смогу этого сделать. Вот я и почувствовал непреодолимое желание произнести эти слова в тот момент, когда снова увидел тебя. — Он задумался, вспомнив ее слова. — Так ты надеялась, что я говорил правду?
— Разве я так сказала? — спросила Алтея, глядя на локон своих волос и стараясь сдержать улыбку.
Сердце разрывалось от радости. Он любит ее. В своих снах она слышала эти слова, произнесенные хриплым голосом. Она каждую ночь молилась про себя — пусть он повторит их и пусть это будет правдой. Теперь он снова произнес эти слова, у нее голова кружилась от радости. Она даже изумилась, что поддразнивает его, прежде чем ответить. Слова ответного признания так долго горели у нее на кончике языка, странно, что они не отпечатались там.
Она тихо засмеялась, когда он взял ее лицо в свои большие ладони и заставил посмотреть на себя. По шутливому выражению гнева на его лице Алтея поняла — он знает, что она любит его.
— Алтея, когда мужчина признается в любви женщине, он ждет от нее ответа, — сказал он. — Особенно если она говорит что-то насчет надежды на правдивость признания, да еще лежит под ним голая.
— Ах, так вот почему тебе не терпелось заполучить меня в постель. Ты надеялся, что так я выболтаю тебе все мои сердечные тайны.
— Алтея, — зарычал он.
Она засмеялась и поцеловала его.
— Я люблю тебя. Я полюбила тебя почти с самого начала. Думаю, это чувство зародилось, когда ты явился мне в видении.
— Ты никогда мне об этом не говорила.
— Разве? Я переспала с тобой, хотя ты и не упоминал о браке, а я была невинной девушкой. Я ответила согласием на твое жалкое предложение.
— А что было не так в моем предложении?
— Дружба, влечение и помощь с Жермен и Байяром? Хартли, моя единственная настоящая любовь, только безумно влюбленная в тебя женщина могла бы ответить «да» на подобное предложение.
Он засмеялся и уткнулся носом в ее шею. Она права. Это было ужасное предложение. Если бы он тогда понимал это, то понял бы, что она любит его, в тот же миг, как она сказала «да». Для опытного повесы он слишком мало знал о женщинах. Теперь в его доме живут две женщины — жена и племянница. Интересно, как изменится от этого его жизнь?
Хартли заурчал от удовольствия, когда Алтея принялась поглаживать его живот.
— Мы покончили с разговорами?
— Хартли, ты хочешь иметь детей от меня? — тихо спросила Алтея. Ей трудно было избавиться от опасений насчет собственного наследия.
— Конечно, хочу. Как я могу не хотеть детей от женщины, которую люблю?
— Но наши дети могут иметь какой-нибудь дар. Знаю, я уже говорила об этом, и ты сказал, что тебя это не волнует. Мне хотелось бы знать, не изменил ли ты свое мнение после знакомства с моей семьей.
— После знакомства с твоей семьей мои чувства только окрепли. Да, у них есть такие способности, которые я не понимаю и, возможно, никогда не пойму. Но все, с кем я познакомился, верные и любящие люди. Лучшей семьи для ребенка и быть не может. Если наш ребенок родится с даром, они все помогут его вырастить так, чтобы он понимал свой дар и правильно им пользовался. Итак, да, я хочу ребенка. Не беспокойся насчет того, что ребенок родится с даром. Я буду любить всех наших детей, даже если они будут видеть призраков.
Алтея даже ослабела от облегчения.
— Надеюсь, у этого ребенка не будет слишком странного дара. Тебе нужно привыкнуть к таким вещам, прежде чем появится второй.
Хартли подпер голову руками и посмотрел на жену:
— Алтея?
Она взяла его руку и положила ее себе на живот.
— Олимпия сказала мне о ребенке в тот день, когда мы спасли тебя, но я тогда не замечала никаких признаков. Теперь они есть. Да, Хартли, через семь или восемь месяцев ты станешь отцом.
Он взглянул на ее живот, почти закрытый его рукой, потом поднял глаза. Понадобилось несколько секунд, чтобы новость дошла до сознания, а потом Хартли почувствовал жжение в глазах. Он быстро поморгал и нежно поцеловал живот, в котором рос его ребенок. Через миг он сел и в ужасе посмотрел на Алтею:
— Господи, а я только что занимался с тобой любовью на лестнице!
— И в кухне, и на письменном столе, и…
— Но ты же уже была с ребенком!
Он выглядел таким испуганным, что Алтея сдержала смех.
— Это не повредило ребенку. Я чувствую себя прекрасно. Ребенок тоже чувствует себя прекрасно. Мы всегда будем чувствовать себя прекрасно, не важно, как часто или где ты будешь любить меня.
Со вздохом, в котором послышалось облегчение и недоверие, он притянул Алтею к себе.
— Я люблю тебя и уже люблю ребенка. Олимпия не сказала, кто будет?
— Нет, только сказала, что будет ребенок. Может, я ошибаюсь, может, я просто хочу порадовать тебя наследником, но я думаю, будет мальчик.
— Ты уже придумала имя?
— Нет. А ты уже придумал, да?
— Да, мне хотелось бы первую девочку назвать в честь моей сестры, а первого мальчика — в честь моего брата. Они оба умерли слишком молодыми.
— Значит, так и будет. Я всегда хотела ребенка, но ты же знаешь, какие странные имена приняты в нашей семье, а мне так хотелось назвать его Мэри или Джоном. Что-нибудь совсем простое. Мне уже не терпится увидеть его. Ожидание будет долгим.
— И каждый месяц стоит того. — Он поцеловал ее. — Я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю.
— Я думаю, что мы должны это отпраздновать.
— Правда? Как?
Он выскочил из постели, подхватил ее на руки и завернул в одеяло.
— Мы еще не занимались любовью в винном погребе.
Алтея обвила руками его шею и смеялась всю дорогу, пока Хартли нес ее вниз по лестнице.
Эпилог
— Алтея, ты где?
— В гостиной, Жермен, — откликнулась Алтея. — Я слышу по ее голосу, Джастус, — сказала она своему сыну, смотревшему на нее отцовскими глазами, — что она очень счастлива.
Через мгновение в комнату впорхнула Жермен. Она сделала реверанс перед Алтеей, потом перед своим маленьким кузеном Джастусом, который пытался встать на ноги. Всего девять месяцев, а уже хочет быть джентльменом, с любовью подумала Алтея.
Потом она взглянула на Жермен и чуть не застонала. Похоже, Жермен влюблена — снова. Во всех других отношениях Жермен была зрелой и разумной, но проявляла опасную романтическую склонность — каждый месяц она считала, что встретила свою истинную любовь. Она слишком легко клевала на смазливое лицо, элегантную одежду и хорошие манеры. Однако ни у Алтеи, ни у Хартли не хватало духу лишить Жермен такого развлечения. К тому же они верили, что она никогда не совершит какой-нибудь глупости вроде бегства из дому. «Пора бы ей уже преодолеть этот этап "влюбилась — разлюбила"», — подумала Алтея.
