57
Холгер Мунк сидел в баре «Фредди Фуэгос Буррито» на Хаусманнсгате и ел поздний завтрак. Он плохо спал и впервые за долгое время проснулся без аппетита, он был раздражен. Настроению никак не способствовало то, что лавки тут были узкие и твердые, как камень, но, по крайней мере, он немного поел. Холгер хотел в «Старбакс», тот был ближе, но он не мог выдержать толпы людей там. Не сегодня. Он покинул встречу с гражданской обороной с тяжелым сердцем, и это ощущение только разрослось к вечеру. Всезнайки напыщенные, это ясное дело, но неужели они могут быть так уверены, что нашли преступника? Всю ночь это грызло его, он несколько раз вставал, курил сигареты одну за другой в окно, как паровоз, проснулся от тошноты и в очень плохом настроении.
Мунк скомкал упаковку и допил остатки колы, когда в помещение вошла Анетте Голи. Он не говорил с ней со вчерашнего вечера, и ему нужна была ее помощь, чтобы разложить мысли по полочкам. Обычно в этой роли выступала Миа, но она не брала трубку. Что вполне понятно.
– Привет, – сказала Анетте, в замешательстве оглядевшись по сторонам.
– Знаю, – сказал Мунк, вытирая рот салфеткой. – Мне нужно было сбежать куда-нибудь. Мне вдруг пришло в голову, что они могут слышать и видеть все, что мы говорим в офисе.
– Кто? – сказала Голи, садясь.
– Ну, ты знаешь. Генералы.
Анетте слегка улыбнулась и убрала волосы за ухо. Он знал, во что вылилась для нее вчерашняя встреча, но если она и была уставшей, то хорошо это скрывала.
– Кофе? Буррито?
– Нет, спасибо. Мне нужно вернуться как можно скорее.
Полиция организовала специальный центр приема звонков в Гренланде. Двадцать телефонных линий с сотрудниками. Обнародовать подозреваемого? Естественно, реакция не заставила себя ждать.
– Как там дела?
– О, ну, ты знаешь, – вздохнула Анетте. – Люди постоянно звонят. Нелегко управляться со всем этим, но мы сортируем изо всех сил.
– Есть что-нибудь стоящее?
– Трудно сказать. У нас нет ресурсов, чтобы проверить даже половину. Кто-то видел его в доме по соседству. Кто-то – на Гран-Канарии. Только что в метро. На роликовых лыжах около Согнсванн. Один даже считал нашего подозреваемого тренером по футболу у его дочери, говоря, что, вообще-то, тот не похож на фотографии, но вел себя очень по-военному.
– Вот как.
– О чем ты хотел поговорить? – спросила Анетте, проигнорировав свой телефон.
– Вот об этом, – буркнул Мунк, открыв папку перед собой.
Он достал нарисованные портреты Карла Эйона и положил их рядом с фотографией Ивана Хоровица.
– И что ты хочешь сказать? – спросила Анетте.
– Мы всерьез полагаем, что это один и тот же человек?
Голи бросила беглый взгляд на листочки.
– Холгер…
– Но я серьезно. Посмотри сюда, тут же…
– Я знаю, что тебе это не нравится. Что они вот так запросто взяли все под свой контроль. Мне и самой это не особенно нравится, но что нам остается делать?
– Нет, я серьезно, – повторил Мунк. – Я вижу, что сходство есть, но достаточно ли оно? Чтобы бросить все силы на это? Бежать по их приказу, как свора собак?
– Да, но ведь эти два тоже непохожи.
Она указала пальцем на два рисунка.
– Мы ведь уже решили, что он маскируется, переодевается, или что там еще можно делать.
У Голи снова зазвонил телефон. Она бросила краткий взгляд на дисплей.
– Миккельсон. Я должна ответить.
– Подождет, – прорычал Мунк. – То есть ты считаешь, что этого сходства достаточно, чтобы мы с легкостью позволили им управлять всем?
– Ведь это всего лишь наброски…
– Я знаю. Но я отправил Карри.
– Куда?
– К тем, кто действительно видел его. Вживую.
– В отель в Гамлебюене?
– И в клининговую службу Сагене.
– Отличная идея. Хотя я бы хотела иметь его под рукой в участке.
– Только чтобы подтвердить.
– Что это один и тот же парень?
– Да.
Анетте улыбнулась.
– Конечно, Холгер. Это тебе решать, хоть я и…
– Ты им доверяешь?
– Не вижу причин не доверять. Зачем им указывать нам на неверного человека? Выдавать секретную информацию, если на это нет оснований? Ну, ты же сам видел, чем они располагают? У нас нет и десятой доли их ресурсов. У меня было такое чувство, что за окнами там находится ЦРУ. Сколько времени им потребовалось, чтобы выйти на Хоровица? Двадцать минут?
– Да-да.
– Решать, конечно, тебе, Холгер. Но если ты спрашиваешь меня, мы идем по правильному следу. Не забывай, что фотографии Хоровица трехлетней давности. И опять же…
– Наброски, я знаю. Я просто хочу быть уверен.
– Само собой, – сказала Анетте, поднимаясь.
– Еще кое-что, – сказал Мунк, жестом показывая ей сесть обратно. – Ты заметила, что они не дали нам тот список из пятидесяти имен?
– Засекреченный, – кивнула Анетте. – Как там, NTK?
– NTK, пусть поцелуют меня в зад, – пробурчал Мунк и достал еще один листок из папки.
– Ты взял его с собой? – удивилась Анетте.
– Конечно. Нужно же было узнать. И посмотри сюда.
Он быстро указал на несколько имен в списке.
– О чем ты?
– Анн-Хелен Ундергорд?
– И?
– Том-Эрик Вангсетер?
– Я не понимаю тебя.
– Они сказали, что у нас нет ресурсов, помнишь? Чтобы присмотреть за этими несчастными людьми. Предупредить их хотя бы.
– Холгер… – сказала Анетте, покачав головой.
– Я серьезно. У скольких человек такие имена? Антон Биргер Лундамо? Я вижу, что большинство имен из списка могут принадлежать многим людям. Но эти? Почему бы не сделать что-нибудь?
– Холгер…
– Нет, ну, я не шучу. Я думал поручить это нашим людям.
– Связаться с ними?
– Да.
– Нет, нет.
– Почему нет?
Голи склонилась над столом к нему, украдкой оглянувшись по сторонам, и прошептала.
– И что им сказать? У нас на свободе бегает чокнутый, убивает случайных людей, и ваше имя в списке? Как думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем ты увидишь это в новостях? Будет ад, которому нет равных.
