— Я люблю тебя, — он коснулся губами моих губ. Провел языком, раскрывая их. Вокруг замерло время, а все погрузилось во тьму, где были только мы. Голова закружилась от невероятного ощущения, что все закончилось, и что вот теперь мы точно будем вместе. И никто не разлучит нас.
Он оторвался от меня.
— В ад? — спросила я, облизнув губы.
— Демонам место в аду, — он погладил пальцем мои распухшие губы. — И тем более я готов трудиться над продолжением рода нашей новой династии.
— А что со мной-то произошло? — задала волнующий вопрос. Суккубы внутри не было. Моя внешность не изменилась. — Я демон?
В одном я точно не сомневалась — ангелом мне не быть. Ведь мой путь был путем не ангела.
— Как оказалось, мне от мудака, что зачал меня, досталась возможность создавать демонов.
— И что я за демон? — вцепилась в его куртку.
Эпилог
Как оказалось, Ингенель и в самом деле была ангелом, а деревня, в которой мы были — была ее домом. И мать была ее мертва уже давно. Так что мы попали в деревню привидений.
Не знаю, как Ингенель, но Дармструг безумно горд, что станет отцом. И как сам сказал:
— Хорошо, что она ангел. У человеков плохо получается вынашивать демонских детей.
Они решили пожить в людском мире, хотя монашка долго сопротивлялась, но лысый демоняра так просто не отпустит.
Только я одного не могла понять, как же так все сложилось, про ее провидение?
— Эверлин, твои молитвы были услышаны, — то есть мне благодарить кого-то свыше за все, что свалилось? У ангелов шикарное чувство юмора. — Небеса уже давно хотели вернуть верхланов, но есть такие вещи, о которых приходится умалчивать даже ангелам. И с вами так весело оказалось.
Ингенель провела рукой по лысине Дармструга, а тот от удовольствия закрыл глаза.
— Погоди, но как тогда во время битвы… и как Дарм в тебя подселил тень? — спросила ее.
— Вот тут повезло. И во мне реально была его тень, так что все, что происходило было на самом деле. А если бы вы меня убили, то пришел бы другой ангел.
— Но как все так совпало?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Переплетения судьбы так непредсказуемы, что никогда не поймешь, как оно случится. Вас свели Небеса и ад. И даже не свели, а подтолкнули друг к другу, а остальное вы уже сами.
— Но Небеса прислали и Фюриэля, — возмутилась я.
— Не беспокойся о нем. Выжил из ума парень, он был нормальным, но фанатичным. Больше он тебя не тронет, а понесет наказание.
— Какое? — любопытство вещь такая.
— Не скажу. Я тебе и так многое рассказала, — сверкнула карими глазами монашка-ангел. — Ты теперь демон, так что извини.
Аж непривычно. Самый настоящий демон. И не под властью Владыки, а благодаря любимому.
* * *
Измерение тиаматов оказалось прекрасным — белые огромные здания, ночное небо с ярко мерцавшими звездами. И здесь даже подземные воды недалеко.
Переход из обычного ада закрыли. Тэйм создал оборотней. Теперь верхланы могли обращаться в тиаматов, когда хотели. И остались жить с нами в аду. Привыкли уже. Тем более сейчас война между Империей Алварина и адом. Так что Владыка мог в любой момент обрушить всю демонскую ораву на нас. Все-таки он потерял сильнейшую поддержку.
Самое прискорбное — хозяйские тиаматы остались с демонами. Увы, они привязаны до конца жизни.
— Милый, так что я за демон? — спросила Тэйма, вцепившись в его плечи, когда он взбирался на самое высокое здание тиаматского измерения. Я уже пробовала обратиться в тиамата, пробовала призвать суккубскую силу. И теперь пусть молится всем богам, если я импом стала. Они маленькие, скрюченные лысые гномики!
Щупальце удерживало меня на спине, не давая упасть.
«Погоди немного», — услышала в голове.
Мы залезли на парапет и сели, свесив ноги вниз. Тэйм обнял меня за талию, а я положила голову на его грудь.
Внизу виднелся город, горевший красно-оранжевыми огнями, игравшими причудливыми бликами на белых стенах. А над нами — звездное небо.
— Смотри, сконцентрируй тьму внутри себя, — сказал он, взяв меня за руку и выставив ее вперед.
Тьму?
— Не бойся. Дай ей выйти из тебя.
Я прислушалась к себе. Ничего. Никакой силы.
— Не получается, — расстроено сказала я.
— Получится. У меня поначалу все спонтанно выходило.
— Выходило что? — недоверчиво спросила.
— Не скажу.
— Эй, — ткнула его в бок локтем. — Значит, я не демон?
— Демоница, — он прижал крепче к себе и уткнулся в макушку. — Полноценная и свободная. Тобой никто не может повелевать.
Теплый ветерок мягко проносился рядом. А мы сидели в тишине. Как в Дерве по вечерам, когда все жители деревне уже спали. Да и какая разница, что я за демон, если точно не суккуб? И я просто счастлива. Но еще не до конца.
— Тэйм, а как так вышло с твоим отцом?
— Он мне не отец. Вот твой отец может гордо им называться, а мой лишь оплодотворил мою мать.
Фантазия рисовала мне различные неприличные картины.
— Каждую самку тиамата он обращал в девушек и насиловал их, пока они не беременели. И все мои браться становились королями черной ночи. Людо-звери. У них даже имен не было. И Айрзель — моя сестра, но у нас разные мамы, — его голос звучал с тоской и болью. Он хоть и не знал их, но где-то в чем-то чувствовал родство к ним. — Я благодарен тебе. Ты мне дала имя, жизнь и надежду на счастье. Научила, что помимо ярости и злобы, существует нечто большее. И за это стоит сражаться.
— Тэйм, — я подняла голову и посмотрела в черные глаза. Любимые глаза. — Я хочу увидеть маму.
* * *
Когда люди спят, стражники попивают медовуху, а молодые люди занимаются продолжением рода, по столице Алварина бродят демоны. Сердце города рассчитано на огромную концентрацию демонов, а вот если их двое или трое — вполне свободно можно себя чувствовать. Но если вспомнить, что учудили два демона в Стормсвилле, то…
В плотно завернутой ткани я несла крестик. Мне придется с ним расстаться. Эта маленькая память о моей человеческой жизни нещадно пекла, когда я ее надевала, словно обижалась на меня за предательство человечности.
Мама никуда не съехала. Жила в огромном особняке в центре. Не знаю, где Юзефа. Но поздороваюсь с ней, если увижу.
Мы с Тэймом забрались в дом, как скрытые в ночи. Голова закружилась, от благодати, сиявшей внутри него. Но мое сердце болело от тоски.
Она сидела за столом, склонившись над книжкой. Морщинистые руки перелистывали хрупкие страницы с щепетильной аккуратностью. Седина уже тронула ее голову. Сколько же лет я не видела ее? Что я сейчас скажу? Что она скажет? А может, сбежать? Она жива, здорова.
