– Копуша! Ты перестал шепелявить! – от удивления еще ярче вспыхнул Эхс.
– А я никогда и не шепелявил, – обиженно ответил огненный Прокопий. – Это вы, люди, уж очень увлекаетесь буквой «с», всюду ее вставляете, и все вам мало.
Эхс решил, что сейчас не время спорить. Лучше проверить, что там с источником пламени. Но оказалось, что даже если он отойдет от одного, то тут же приблизится к другому. Источники были разбросаны на каждом шагу.
Он взглянул на Чекс и увидел, что она изменяется.
– Пламя изменчиво, – пояснила кентаврица, уловив его недоуменный взгляд. Да, именно взгляд.
Все они продолжали видеть, слышать и говорить, но как это происходило, никто из них сказать не мог. – Мне ужасно напекло ягодицы, – продолжала объяснять кентаврица, – и поэтому я решила сменить форму на более походящую в нынешней обстановке.
Кентаврица продолжала изменяться и наконец вовсе перестала походить на кентавра. Теперь она куда больше напоминала огромную свечу.
А вскоре и все остальные, даже Косто, превратились в свечи. И в таком виде продолжили свой путь через царство огня. По дороге они непрерывно подкармливались – то газом, то углем, то деревом. От газа, зеленого и мерцающего, к углю, темно-синему и гладкому, а затем к дереву, желтому и потрескивающему. Без газа, угля и дерева они теперь не могли прожить, потухли бы, умерли. Какой ужас!
И вот, пройдя наконец огонь, путешественники приблизились к кромке воды. Бескрайняя водная гладь расстелилась перед ними. И тропа вела именно к ней.
– Спасибо тебе за помощь, огонь, – сказал Эхс. – Теперь нам нужно преодолеть воду.
Лицо огня показалось вновь.
– Вам не позавидуешь, – произнесло лицо и тут же исчезло.
– О, вода! – обратился Эхс к озеру. – Нас четверо, и нам надо пройти по твоим владениям.
Позволишь ли ты нам сделать это? Не оскорбит ли это тебя?
На поверхности озера образовалось лицо с глазами, похожими на водовороты.
– Ныряйте, – мокро прошлепали губы.
– Но мы все еще горим, – сказал Эхс,» – а вода очень опасна для любого пламени. Мы не погибнем?
На воде образовался широкий, покрытый рябью круг. Это, наверное, и был ответ.
– Я попытаюсь, – сказал скелет. – Мне терять нечего.
Огненный скелет бросился в воду, зашипел и исчез.
– Ух ты! – охнул копуша.
И тут же какая-то рыбешка с белой-пребелой чешуей показалась над водой, выпустила изо рта фонтанчик и вновь с плеском погрузилась в озеро.
Эхс вопросительно посмотрел на Чекс.
– Это был Косто?
– Наверное, – ответила она.
– Тогда нам надо за ним, – сказал Эхс и тоже плюхнулся в воду.
Он всем телом почувствовал, что перестал быть пламенем, но в то же время вода окутала его приятной прохладой. Он вдохнул.., вода прошла сквозь жабры. Да, теперь он стал рыбой.
Раздался еще один всплеск, и одной рыбой в озере стало больше. У этой рыбы чешуйки получились коричневые, и вся она была такая крупная, и белые плавники у нее трепетали.., как крылья!
– Привет, Чекс! – по-рыбьи поприветствовала ее рыба Эхс.
– Я не плыву, а будто летаю! – восторженно произнесла рыба Чекс.
– А я как будто оживаю! – подхватила белая рыба Косто, покачивая костистыми плавниками.
Раздался еще один всплеск.
– Будто в мягких облаках тоннель пролагаю! – пропела откуда-то взявшаяся третья рыбешка, толстенькая, с коротенькими плавничками.
Они проплывали царство воды, стараясь держаться на тропе, обозначенной теперь воздушными пузырьками. Проплывали мимо колыхающихся морских водорослей, мимо булькающих подводных источников; проплывали там, где солнце рассыпало искорки по поверхности воды, проплывали по мелководью, где белый песок лежал, похожий на дюны, проплывали на глубине, где дно терялось во мраке неизвестности.
И это в самом деле было похоже на полет, на какой-то воздушный танец. Расправив легкие плавники, Чекс то подплывала к поверхности, то устремлялась вниз. У Эхса раньше никогда не было желания научиться летать, но теперь и он начал постигать всю прелесть полета. Каким же неуклюжим отныне будет ему казаться пеший путь по земле!
К ним старались приблизиться и другие рыбы, среди них были даже очень большие и грозные, но тропа, очевидно заколдованная, держала их на расстоянии.
И вот наконец они достигли противоположной границы воды. Дорогу им преградила новая стена, но она была прозрачная. Казалось, сквозь нее так легко пройти. Просто надо из рыб превратиться…
– О, Прозрачная стихия! – произнес Эхс. – Нам, четверым путешественникам, надо пройти сквозь тебя…
И тут у Эхса перехватило дыхание. Пустота!
Так это же пустота?
– Пустота! – не выдержав, вскрикнул Эхс. – Отсюда никто не в силах выйти!
– Кроме кобылок-страшилок, никто не в силах, – испуганно подтвердила Чекс. – Моя мама однажды оказалась в пустоте, и кобылка-страшилка вынесла ее. В знак благодарности мама отдала ей половинку своей души!
– И мои отец и мать тоже сюда попали. И им тоже пришлось заплатить! Нет, нам не выйти!
– Но вы забываете, что это не настоящая пустота, а гипнотыквенная, то есть снящаяся, – пояснил скелет. – Это сон о пустоте, пугающий спящих точно так же, как сейчас испугал тебя и Чекс.
Но сон, даже самый страшный, легко можно стряхнуть. Стоит открыть глаза или выйти из гипнотыквы…
Чекс кивнула, что для рыбы было довольно крупным достижением.
– Ну что ж, рискнем, – сказала она. – Тропа ведет именно сквозь стену, а на тропе не страшны никакие опасности.
Она старалась говорить убедительно, но при этом, кажется, очень сильно сомневалась.
– Надо рискнуть, – согласился Эхс. – Иначе мы не найдем то, за чем отправились, – направляющее заклинание.
Эхс надеялся, что сейчас его внешний голос звучит тверже, чем внутренний. На самом деле у него от страха подгибались коленки, и это было вдвойне тревожно, если учесть, что никаких коленок у него сейчас не было.
Эхс повторил свое ритуальное обращение, но пустота не ответила. Тогда они решили вот как поступить: взяться за руки, то есть за плавники, и проплыть сквозь прозрачную стену на ту сторону.
Там они, возможно, перестанут быть рыбами и снова превратятся.., может, даже, в самих себя.
…Они летели по воздуху над бескрайней равниной. Вода исчезла, но они так и остались рыбами.
– Кажется, мне по силам превратиться, – сказала Чекс.
И превратилась в кентавра!
Но в кентавра, летящего по воздуху.
