Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
В мире много великих горовосходителей. Я не из их числа. И Хоф, и Хамис Нгони — опытные альпинисты, но для меня даже несложный подъем, где нужно карабкаться по камням, уже испытание. Когда нужно ползти, посохи мешаются, а, стоя без них, мне трудно удерживать равновесие. Трое моих товарищей, похоже, беззаботно спрыгнули с почти двухметрового уступа, я же, хватаясь пальцами за ноздреватые скалы, отчаянно нащупывал под собой за что зацепиться. Поскользнувшись, я рухнул вперед, распластавшись и раскинув руки. Хоф, глядя на мои бепорядочно раскинувшиеся конечности, обращаясь к Бернаэтсу или Хамису Нгони, или, может, просто так, говорит:
— И вот он бьется сам с собой.
Я слишком вымотан, и для меня это замечание как оскорбление, но оно верно. Я запнулся на склоне. Я бьюсь с собственными мышцами и сознанием так же, как с этим валуном, на котором распласталось мое тело. Но, черт возьми, я все-таки дойду до вершины, даже если это меня убьет. И на этот раз, когда я поднимаю глаза, то понимаю, что наша цель всего в сотне метров вверх по склону. Можно бороться с собой или бороться с горой. На этом этапе такого вопроса уже не стоит.
И не успел я оглянуться, как мы уже были там. Мы, затаив дыхание, стоим на «крыше» Африканского континента. Почти у самой вершины. Посмотрев на часы и вычтя время выхода, мы понимаем, что мы не просто достигли поставленной цели дойти за 30 часов — мы превзошли все ожидания. С тех пор как мы миновали вход в парк, прошло всего 28 часов 6 минут. Объективно говоря, когда группа Хофа в прошлом году шла тем же маршрутом, до точки Гилмана они дошли за 42 часа. Насколько нам известно, это самое быстрое восхождение к точке Гилмана, совершенное группой людей. Где-то внизу к нам поднимаются остальные участники. Они подойдут сюда часа через два. В общей сложности, до вершины, не уступив горной болезни, дойдут 22 члена группы из 29. Хотя Кастельяни вместе с армией США предсказывал масштабную неудачу, в нашей экспедиции 75 % успешных восхождений.
И я впитываю в себя наш успех вместе с разреженным воздухом Килиманджаро. Ветер хлесткими порывами проносится мимо огромного деревянного знака с указанием высоты, и мне снова становится тепло. Я делаю еще 30 вдохов, и мне уже жарко. Я снова снимаю рубашку, чтобы кожей почувствовать атмосферу. Хоть ветер и знает лишь язык обморожения, я чувствую, что это победа. Я уже не на горе. В это мгновение я сам гора.
Эпилог
Холодно и хорошо
С тех пор как я последний раз виделся с Робом Пикелсом из Боулдерского центра спортивной медицины, прошло полгода, и ощущаю себя как нельзя иначе. Во-первых, центр заключил соглашение с Колорадским университетом и переехал в совершенно новое здание, примыкающее к студенческой спортивной арене. В ультрасовременных кабинетах толпы мясистых футболистов и тщедушных выносливых спортсменов. Изменилось и название — теперь это Центр спортивной медицины и спортивных достижений при Колорадском университете. Несмотря на эти внешние преобразования, тест, который будет проводить Пикелс, по сути, аналогичен тому, что я проходил прошлым летом. Однако ощущаю я себя, несомненно, по-другому.
После того как я несколько лет изучал, как можно с помощью окружающей среды проникнуть в работу внутренних механизмов организма, мне кое-что известно о пределах моих собственных возможностей в этом мире. Я знаю, что в каждом человеке — даже в том, у кого тотем — медуза — скрываются огромные запасы внутренних сил.
Секрет вмешательства во внутренние биологические процессы состоит попросту в том, чтобы выйти из зоны комфорта, попробовать подвергнуть себя воздействию окружающей среды и за счет этого стать сильнее. Благодаря воздействию холода происходит перестройка сердечно-сосудистой системы и проходят нарушения аутоиммунной системы. Кроме того, это чертовски эффективный способ снижения веса. Все эти изменения я испытал на себе и видел у сотни других людей, у которых хватило воли вмешаться в самые глубинные, возникшие в процессе эволюции физиологические механизмы. На более же глубоком уровне происходит понимание того, что человек — не просто ограниченный пределами собственной кожи организм, а часть окружающей среды, где мы обитаем.
После восхождения на Килиманджаро прошла всего неделя, и я понимаю, что в такой хорошей форме я не был ни разу в жизни. Прежде расплывшаяся талия снова подтянулась. Длина пояса на старой паре джинсов была 36 дюймов, а в последний раз я покупал 31-й размер. Порой у меня начинался стоматит — небольшие болезненные язвочки, которые появлялись у меня с двухлетнего возраста. Но с тех пор, как я начал принимать холодный душ, они не появлялись ни разу.
За последний год я несколько раз подвергал себя серьезным испытаниям, но схема ежедневных тренировок почти не изменилась. Независимо от погоды я два-три раза в неделю бегаю с голым торсом. Летом я расходую уйму солнцезащитных средств, а зимой обливаюсь потом во время пробежек на три мили вокруг озера рядом с домом. Позанимавшись с Брайаном Маккензи в его комплексе в Южной Калифорнии, я вдобавок включил в свою схему еще и пару высокоинтенсивных интервальных тренировок. В общей сложности вся моя физкультурная программа, включая дыхательную практику по утрам, составляет три часа в неделю.
Прежде чем Пикелс подключит ко мне дыхательные трубки и наточит свои скальпели, я рассказал ему о своих тренировках. Этот человек, который почти все дни напролет общается со спортсменами высшего уровня, наверное, подсмеивается про себя. На многое он не рассчитывает. Он еще раз запускает меня на беговую дорожку, постепенно увеличивая уклон и скорость, но скорее из одолжения, чем ради открытия новой системы фитнеса. В первую пару минут — ничего сложного, но когда он переключает на более быстрый режим и больший уклон, я начинаю потеть, а резиновая маска неудобно оттягивает меня в сторону.
— У тебя все отлично. Молодец, — говорит он, протыкая мне палец небольшим стилетом, чтобы забрать кровь. Он ставит образец в аппарат, а потом увеличивает скорость и уклон, и я снова чувствую себя, словно на склоне Килиманджаро.
— Ты прошел еще один этап лучше, чем прошлым летом. Поднажми! — комментирует он. Я улыбаюсь из-под дыхательного аппарата и поднимаю большие пальцы вверх. Я бегу, пока легкие не начинают гореть, а сознание требует остановки. Я встаю на боковины тренажера, а лента подо мной продолжает крутиться. Я уступаю и думаю, что у меня, пожалуй, осталось еще немного сил в запасе. Наверное, я бы прошел еще этап. Я сказал об этом Пикелсу.
— Все так говорят, — ответил он.
Нужно заполнить множество показателей, и Пикелс велит приходить за результатами через несколько дней.
Неделя превращается в месяц, а я тем временем продолжаю ежедневно тренироваться. Наконец мы назначаем дату встречи, которая всем подходит, и ранним февральским утром я выезжаю. Он встречает меня в фойе центра энергичным рукопожатием — первый признак, что результаты любопытнее, чем он ожидал.
Мы усаживаемся в небольшой переговорной с телевизором на стене, на котором он демонстрирует мне 40 страниц данных и сложных вычислений. Увлекшись описанием круговорота бикарбонатов и обменных процессов, он говорит быстро, а потом обводит несколько формул. У меня начинает кружиться голова. Это выше моего понимания, поэтому я прошу его перевести все это на нормальный язык.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
