— Пожалуйста, берите.
— И ради Бога, не заставляйте меня больше произносить такие речи, надеюсь, до вас дошло, а в случае чего — откажусь от каждого слова!
В признании майора Болек, видимо, услышал что-то родственное и, сделав ещё несколько приседаний, совсем успокоился.
— Ладно, согласен, я полный кретин. Выходит, не Бертель их напустил на меня, а этот ваш Вежховицкий?
— Все так. И тут нам весьма пригодились излияния приятельницы пани Иоанны, этой, как её, Беаты Помет...
Я поправила:
— Только не Помет, пан майор! Кретинка не любит своей фамилии и называет себя не иначе, как «доктор Пометская». За Помета обидится на вас...
Майор не возражал.
— Как ей угодно, пусть Пометская. Так легкомысленно выболтать пани всю подноготную о своих взаимоотношениях с Вежховицким! При нормальном следствии мы бы немедленно составили официальный протокол с её показаниями, прослушали бы женщину официально и поприжали Вежховицкого...
— В нормальном следствии фиг бы она вам сказала, — фыркнула я. — Никакого протокола бы не получилось!
— Левковский звонил, — перебил нашу ссору сержант. — На долларах выявлены отпечатки пальцев.
— Ну вот, пожалуйста! — совсем расстроился майор. — Будь у нас коррупция подсудной — доказательство первый сорт, достаточное основание для ареста. Атак мы можем этими отпечатками.., можем их в сортире на гвоздик повесить...
— Минутку! — вдруг сказал Яцек. — Я вот все думаю, хотя вы мне здорово мешаете. И у меня получается — не было никакого получателя. Я имею в виду — на море не было, и твое гениальное изобретение, — обратился он к Болеку, — где-то до сих пор в волнах плещется. А получатель, возможно их постоянный партнер, должен был дожидаться на немецкой границе. Посредник, идеальный дебил, — опять кивок в сторону Болека, — не имел права добраться до него. Отсюда и задуманная катастрофа, дебил должен потерять и товар, и жизнь, что же поделать, несчастный случай, такое бывает, тут уж никто из них не виноват. И вот этот гениально задуманный план лопнул, как мыльный пузырь! Из-за непредвиденной малости — курьер сломал ножку и уже никуда не поедет. Мне кажется, тебе надо все-таки натянуть гипс, мало ли чего... А хочешь, я тебе раздобуду инвалидную коляску? Очень впечатляет. Хочешь?
— Не хочу! — твердо заявил Болек.
— Дело твое. Потом же появился второй медведь, набитый чем надо, каждый дурак поймет, в чем дело. Вопрос: опознал ли Вежховицкий того, кто сбежал с мешком, вылетевшим из медведя? Думаю, от этого будет зависеть дальнейшее развитие событий.
Я и сама уже интенсивно размышляла над этой проблемой, но мне сильно мешали думать остальные, то и дело сбивая мысли. И все-таки вспомнились мне слова пана Януша.
— Воломинская мафия? — ненавязчиво поинтересовалась я.
Майор сначала кивнул головой утвердительно, потом покачал ею отрицательно.
— Только в определенной степени. Когда я ехал сюда, о Бертеле знал совсем немного, только теперь оценил его по заслугам. Этот человек держит в руках обе стороны, верх и низ, в том числе, разумеется, и воломиискую мафию. Именно у них или с их помощью выискивает исполнителей. Но окончательно в этом я уверюсь лишь после визита на Ананасовую.. — В таком случае там его должны застукать ваши люди, а не Болек, — укоризненно заметила я. Майор опять разозлился.
— А с какой стати мне гонять своих людей по незаконченным строительным объектам, если у меня нет необходимых данных?
Очень ему досаждали любители, сразу видно. И наверное, для успокоения нервов профессионал обратился к профессионалу:
— Янек, кто у тебя вырвал мешок? Бертель?
— Мне показалось — он, — подтвердил сержант догадку майора. — Собственной персоной.
Майор по своему обыкновению принялся рассуждать вслух:
— Одно не укладывается у меня в голове: как он мог допустить, чтобы медведя вынесли из дому? Понимаю, выпотрошить панду он не имел возможности, Вежховицкий не спускал с него глаз, но позволить сокровищу улетучиться... Вы считаете, пани Иоанна, та женщина...
— А кто же еще? Подождите до утра, пан майор, и я все узнаю. Частным образом, в дружеской беседе. Думаю, Выдра расскажет, в конце концов, у нас ещё не запрещается бегать с игрушечными медведями, статья ей не грозит.
— Какая статья! Ей премия полагается! Наверное, оба, и Вежховицкий и Бертель, пытались незаметно прихватить медведя, не привлекая к себе внимания. Дипломатично.
— Вот и вышла им боком эта дипломатия, — неожиданно обрадовался Болек. — Жаль, что меня там не было.
Майор не отреагировал на эмоции, не дал себя сбить с темы, последовательно раскручивая нить рассуждений:
— Теперь в их муравейник воткнули палку, они обязательно закрутятся, занервничают, а это вода на нашу мельницу. Вот так, дорогие мои. А у меня нет людей, работать приходится, по всему видно, исключительно с помощью общественности, втайне от собственного ведомства. Увы! В нормальных условиях я окружил бы сейчас их такой стеной — муха не пролетит!
Присутствующая общественность явно была тронута безграничной тоской, прозвучавшей в голосе профессионала. Несчастный человек, столько мог бы сделать, а у него связаны руки! Как ему помочь?
Болек первый откликнулся.
— Пойду сбрею бороду! — пылко воскликнул он.
— И что? Подарите её мне? — не понял майор.
— Да нет же! Без бороды они меня не признают, и я смогу проследить за ними.
Неплохая мысль, я согласилась с парнем.
— Правильно, они привыкли видеть тебя с бородкой, а теперь ещё и непременно на костылях, без бороды и костылей нипочем тебя не признают. Только надо будет потом бороду опять приклеить, когда будешь показываться на людях. У меня как раз есть подходящий клей, для приклеивания искусственных ресниц. Мне-то он ни к чему, захватила по ошибке, а теперь вот пригодится. Раз ресницы приклеивает, думаю, и бороду возьмет. Правда, немного его, быстро измажешь.
— Нет проблем, — вмешался Яцек, — раздобуду новый.
Майор растерянно как-то оглядел нас и поинтересовался:
— Случайно зеркальца ни у кого не найдется? У меня такое ощущение, что я прямо на глазах седею.
— Если и так, пан майор, это не бросается в глаза, — вежливо успокоил его младший по званию.
Все-таки ограниченный народ эти специалисты! Что с того, если наше производственное совещание Проходило не так, как это принято в некоторых серьезных ведомствах? Зато продуктивно и с толком. А он, видите ли, истосковался по своему аппарату.
— Уже полчетвертого, — заявил вдруг майор, наверное не выдержав больше. — Предлагаю отдохнуть. Янек, а ты останься, — это сержанту.
— Холера! — вырвалось у Яцека, и он взглянул на меня.
