– Сегодня Джорджа ударили возле школы. – сказала я.
– Разбили губу, синяк на животе.
– Джейсон, тот самый, который давно к нему пристает.
Кажется, Финн чуть не заплакал.
– Не волнуйся. Слава богу, что там был Кларки и разнял их.
– Да.
– Просто пришел туда. Мы были вместе с ним полдня.
– Нет.
– Ты можешь быстро поговорить с Джорджем? Сейчас я отнесу ему телефон.
– Как жалко, что меня там не было, – сказал Финн так тихо, что я еле его расслышала. – Мне надо было там быть. Бедный Джордж. Господи, мне следовало быть с вами.
– Хорошо, – неуверенно ответил он. – Интересно.
Я протянула трубку Джорджу.
– Со мной все в порядке, па. Я поранил губу, и он ударил меня в живот. – Он стал слушать слова отца. – А ты умрешь? У Джейсона умер папа. Наверно, поэтому он ударил меня. Правда, я ударил его в ответ. Пап, я плохой? Я не хочу, чтобы ты умер. У Человека-паука родители умерли, да? А ты ведь не умрешь, правда? – Он снова стал слушать. Потом засмеялся. Финн всегда действовал на него магическим образом, словно посыпал его обиды золотой пылью. – Я тоже вас люблю, миссис Джемми Доджер. Со мной все будет хорошо. – Он вернул мне телефон.
– Мне очень жаль.
– Все нормально. Возвращайся к своему обеду. Завтра созвонимся. – Я нажала на отбой.
– Мам, папа сказал, что сегодня ты отключишь мне мозг.
Я нажала на воображаемую кнопку. Джордж закрыл глаза и заснул через пару минут. Я погладила его по голове. Его лицо выражало покой. В такие минуты я любила сына больше всего. Он вытянул над головой руки и мирно спал. Я глядела на него и не могла себе представить, что у меня могла быть какая-то другая жизнь. Я была готова на все ради его счастья.
Глава 33
Дети цепочкой выходили из школы, но Джорджа все не было. После того происшествия с Джейсоном мой сын еще меньше стремился в школу. Вся моя физическая энергия тратилась на то, чтобы отвезти его туда, хотя в глубине души я хотела бы оставить его дома, в безопасности. Я завидовала Финну, потому что он уехал, я завидовала ему, потому что он не волок нашего сына в школу, слушая его вопли – «Я ненавижу тебя!».
Агги припарковала свой белый вэн за другой стороне дороги.
– У тебя все-таки была любовь с Кларки, да? – Первое, что она мне сказала, и ее вопрос показался мне таким же неуместным, как острый шип на ложе из роз.
– Привет, Агги! Рада тебя видеть.
– Извини. – Она кашлянула и слабо улыбнулась. – Я просто хотела это узнать, потому что…
Я не дала ей договорить.
– У нас ничего не было.
– Так у вас никогда не было ни поцелуев по пьянке, ни…
– Что ты устроила? У меня и так полно нервотрепки с Джорджем, еще не хватало твоего допроса!.. Прости, Агги! – добавила я, помолчав. Почему мы всегда считаем необходимым извиниться, если повысим голос? Кларки прав. Жители Ист-Энда так не поступают.
– Мне жаль, что так случилось с Джорджем, очень жаль, это ужасно, но мне надо знать. Я не могу отделаться от подозрений, что Кларки что-то скрывает.
– Нет. Что ему скрывать?
– У меня уже был один неудачный брак, и мне не надо другого.
Почему я все время лгала насчет той единственной ночи? Одна мелкая ложь разрастается, и то, что казалось мне мелочью, внезапно обернулось большой проблемой. У меня появилось искушение рассказать ей все и закрыть тему. Кого это сейчас касается?
– О-о, вот и миссис Майлз.
– Джози, ты ушла от ответа. – Агги смотрела на меня словно через лупу, присматриваясь к выражению моего лица и к языку моего тела.
– Между нами ничего нет и никогда не было. Мне понятны твои опасения, но, пожалуйста, хватит говорить об этом. В этом мире полно более важных вещей, о которых надо беспокоиться.
Впервые за все время я обрадовалась, когда миссис Майлз возникла перед нами. В прошлый раз она сообщила, что Джордж раскрутил Элиота в его кресле так сильно, что тот вылетел и упал в сетку для бадминтона. Теперь она прочистила глотку и сказала:
– Джордж попросил сегодня одного мальчика закрыть окно, потому что было холодно, и он не хотел «отморозить себе яйца». Я считаю, что он использовал вульгарное выражение.
Элиот расхохотался.
– Мам, меня Эл уговорил это сделать, – пискнул Джордж.
– Глупости какие, – поморщилась миссис Майлз. – Не мог он так сделать.
– Почему не мог? Потому что он в инвалидном кресле? – ляпнула я, досадуя на то, что Элиота никогда ни в чем не обвиняют. Краем глаза я увидела, как Элиот выставил палец.
Агги с негодованием повернулась ко мне.
– Но это правда, – сказала я. – У Джорджа невидимая инвалидность. А кресло Элиота освобождает его от обвинений. Вот только что он показал мне средний палец.
– Нет, он этого не делал, – ответила Агги.
– Извини, но он это сделал, и не в первый раз.
– Мам, я ничего не делал.
Я даже раскрыла рот от удивления. Маленький паршивец!
– Я не сомневаюсь, что ты не делал, Эл, – сказала Агги, смерив меня ледяным взглядом. – Поехали. – Они торопливо попрощались, но я их игнорировала.
Я была в бешенстве.
Не успела миссис Майлз завести речь о наказании, я заявила:
– Элиот употребляет много грязных слов и учит им Джорджа. Так что на будущее, если вы не можете сказать чего-нибудь хорошего про моего сына, помолчите. Я не хочу ничего слышать. О’кей? Вы поняли?
* * *
По дороге домой я поинтересовалась у Джорджа, чем их сегодня кормили.
– Сосисками. Ма, вчера я ведь хорошо себя вел в магазине, правда? – Джордж постоянно напоминал, как хорошо он себя вел в супермаркете.
– Да, ты был таким хорошим мальчиком. – Я взъерошила ему волосы.
– Спасибо. Им нравится ходить с Элиотом в столовую; если они везут его кресло, их ставят в начало очереди, – объяснил мне Джордж, – и они получают чипсы и кетчуп. В школе Элиот им нравится, а вот на улице нет. Там они не смотрят на него или пихают его и дразнят «рыжая морковка». Эл мой лучший друг. Мне он нравится всюду.
Я шла и гордилась, что мой сын не такой, как все. Но и боялась за него.
– Джордж, не беги. Подожди! – Я потянула его назад, но он что-то увидел и вырвался из моих рук. Это «что-то» лежало на середине дороги. Вероятно, раздавленный колесами еж.
