Чрезвычайно драматичным получился доклад Йеллен о неравенстве доходов и возможностей в рамках конференции ФРБ в Бостоне 17 октября 2014 года. В обсуждении на страницах New York Times[76] некоторые высказали мнение, что эти проблемы не входят в область задач ФРС (между тем подобная критика не возникала, когда другие главы центральных банков высказывали свои мнения по поводу других аспектов экономической политики). Я считаю, что Йеллен была права в том, что заговорила о неравенстве, учитывая то, какую роль в этой проблеме играет ФРС. Если она слишком ужесточит монетарную политику, например, установив слишком высокие процентные ставки или чрезмерно ограничив доступность кредитов, уровень безработицы будет выше, чем он мог бы быть при иных обстоятельствах, а это, в свою очередь, скажется на рабочих как прямо, так и косвенно, посредством снижения уровня заработной платы. Если ФРС примет ужесточающие меры преждевременно, в начале роста инфляции, очень вероятно, что доля заработной платы будет неукоснительно снижаться, так как в период спада в экономике рабочие страдают особенно сильно, и должна оставаться возможность компенсировать их потери.
Несмотря на то что политика ФРС была амбициозно настроена вернуть экономике полную занятость, что было бы настоящим спасением для рабочих, во многом она же и привела к усугублению неравенства. Одним из основных результатов политики количественного смягчения (которая заключается в приобретении Центральным банком долгосрочных финансовых активов с целью снижения долгосрочной процентной ставки) была поддержка фондовых рынков, которая принесла непропорционально большую выгоду исключительно самым состоятельным представителям общества. В то же время из-за неспособности и нежелания сделать так, чтобы финансовая система работала и на благо простых американцев (обеспечить конкуренцию, ограничить размер комиссий, взимаемых с коммерческих организаций за операции по кредитным и дебетовым картам, которые в результате ложатся бременем на потребителей), представители низов и середины общества пострадали, а вот банки заметно обогатились.
Йеллен была права и в своей убежденности (которую я разделяю в этой книге), что возможности монетарной политики не безграничны. Восстановить полную занятость в экономике одними средствами монетарной политики – трудновыполнимая задача. В действительности более вероятно оживление экономики без создания новых рабочих мест, что мы сейчас и наблюдаем (несмотря на то, что процент трудоустроенного населения трудоспособного возраста несколько вырос после кризиса, он все равно ниже, чем когда-либо после 1984 года). Низкие процентные ставки стимулируют желание компаний инвестировать (если они вообще инвестируют) в крайне капиталоемкие технологии, при этом замещение неквалифицированной рабочей силы автоматизированным оборудованием нерационально в период, когда колоссальное количество неквалифицированных рабочих отчаянно ищут работу.
Воздействие некоторых сфер политики на бедных почти очевидно. В статье «Невменяемость нашей продовольственной политики» рассматривается как раз одна из таких сфер – продовольственные программы, от которых зависит почти каждый седьмой американец. На момент ее написания в Конгрессе обсуждалось сокращение этих программ. И в то же самое время республиканцы, которые выступали как раз за сокращение, настаивали на продолжении серьезного субсидирования богатых фермеров. В этой ситуации противоречия, связанные с властью, состоящей из Одного процента, осуществляемой Одним процентом для Одного процента, проявили себя особенно откровенно. Разговоры о свободных рынках так и остались лишь разговорами. Правительство, контролируемое республиканцами, продолжает оказывать социальную защиту богатым через различные формы корпоративных льгот и бонусов, как, например, субсидии сельскохозяйственному бизнесу, и в то же самое время планомерно сокращает размер социальной помощи бедным.
Рабочие часто винят глобализацию в снижении их уровня жизни. В своих более ранних книгах я объяснял, каким образом некачественный менеджмент на фоне глобализации может увеличить неравенство и в развитых, и в развивающихся странах[77]. Торговые соглашения всегда продвигаются под тем предлогом, что в их результате появляются новые рабочие места. Если бы это на самом деле было так, рабочие были бы первыми, кто бы выступал в поддержку этих соглашений. Часто в реальности дела обстоят совершенно иначе, и тот факт, что политические лидеры (не только республиканцы, но и Клинтон, и Обама) пытались представить эти соглашения в другом свете, лишь подрывает веру в них и напоминает гражданам о том, что все политические решения в первую очередь отражают интересы верхушки.
В логике, согласно которой торговые соглашения ведут к созданию новых рабочих мест, есть, по крайней мере, три ключевых прокола. Администрации во всем политическом спектре утверждают, что рабочие места будут создаваться благодаря увеличению объемов экспорта. Торговый баланс предполагает, что объем импорта будет примерно равен объему экспорта, следовательно, нашим торговым партнерам невыгодно подписывать непропорциональное соглашение, согласно которому объем нашего экспорта вырастет, а их (т. е. нашего импорта) в соответствующем размере не вырастет. Но если экспорт создает рабочие места, то импорт их уничтожает. В этой связи нужно провести детальный и сложный подсчет: больше рабочих мест создается или уничтожается? Так как мы импортируем преимущественно продукцию трудоемких индустрий (тех, в которых для производства определенного объема продукции требуется большое количество рабочих), а экспортируем продукцию высокотехнологичных индустрий (например, самолеты), в которых задействовано относительно немного рабочих, при этом они являются высококвалифицированными, надо полагать, что сбалансированные торговые соглашения ведут к сокращению рабочих мест.
Тот анализ, который я только что привел, подразумевает, что рынки функционируют исправно. Но в последние годы экономика Америки находится не в лучшем состоянии: зарегистрированная и скрытая безработица находятся на высоком уровне. Ликвидировать рабочие места проще, чем создать новые. Конкурентное преимущество импорта может уничтожить рабочие места буквально за сутки. Увеличение объемов экспорта предполагает расширение действующих компаний и возникновение новых. Но в ситуации неэффективного функционирования финансовых рынков (чем отличался наш финансовый рынок в частности) те фирмы, которые имеют намерение расширяться, не в состоянии это сделать, поскольку не могут получить необходимый капитал. Предприниматели, которые хотят начать бизнес, просто не могут получить необходимое им достаточное финансирование.
