Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
На остановке в другой бухте бравый пиратоборец Мэтьюз познакомился с местным плантатором, бывшим флибустьером Джоном Плантеном, гордящимся тем, что некогда под его началом находились Ингленд и Эвери. Он пригласил Мэтьюза в свою усадьбу и устроил пир, радуясь встрече с земляками, которые продали ему часть одежды и спиртного, брошенных пиратами.
Радость его заметно поубавилась на следующий день, когда борцы с морскими разбойниками отбыли на ратные подвиги. Они увозили золото, полученное от Плантена, приятные воспоминания о его гостеприимстве, а также все товары, которые продали ему, но так и не отдали.
Мэтьюз и впредь не брезговал любыми методами для того, чтобы разбогатеть. Он прибыл в Англию с таким состоянием, что смог, проиграв процесс Ост-Индской компании, выплатить огромный штраф за незаконные действия и все-таки остаться «на плаву». В 1742 году его даже назначили послом в Турции и командующим средиземноморским флотом. Но он так бездарно руководил английскими моряками в сражении с испано-французским флотом у Тулона, что был разжалован и уволен в отставку.
Как видим, в борьбе с морскими разбойниками ни англичане, ни французы, ни испанцы не смогли добиться успеха. Скорее даже наоборот, пиратские хищные нравы распространились среди военных моряков.
…В 1712 году под давлением европейских государств, ориентированных на захват заморских колоний, пираты решили организоваться под эгидой какой-либо державы. Остановили выбор на Швеции. Не исключено, что их привлекла слава короля Карла XII, как романтического героя.
Посланец пиратов «адмирал» Каспар Морган обещал передать королю сокровища, которые якобы спрятаны на Мадагаскаре. Трудно сказать, чем бы закончились эти дипломатические переговоры. Карл XII в начале лета 1718 года, подписав назначение Каспара Моргана наместником шведской короны на Мадагаскаре, вскоре погиб во время похода в Норвегию. Есть некоторые сведения, что Петр I тоже проявил интерес к мифическому заморскому государству, но быстро уяснил бесперспективность этого проекта.
Показателен сам факт стремления пиратов к какой-то форме государственности. Их почему-то перестали удовлетворять неформальные временные объединения. Это свидетельствует о возрастающем давлении на них со стороны борющихся за колонии мощных капиталистических держав.
Морские разбойники, как пишет И. В. Можейко, «не исчезли совсем, но с каждым годом их становилось все меньше, пока в начале сороковых годов Индийский океан не был заполнен английскими и французскими военными эскадрами. Война между европейскими державами, первая настоящая война в этом бассейне, практически положила конец пиратству».
Были и другие обстоятельства, усложнявшие промысел «джентльменов удачи». Эволюция мореплавания шла таким образом, что в значительной мере сглаживалась разница между торговыми и военными судами. Увеличивалась быстроходность за счет более удлиненной формы корпуса, аэродинамичности надводной части, возрастания площади парусов. Через два-три века после Колумба на корабле стояло в шесть раз больше парусов.
Почти все крупные суда были вооружены пушками. Пираты иногда ошибались, нападая на боевые корабли, после чего приходилось спасаться бегством. Ост-индские торговые суда обычно оснащались малым количеством парусов, имели немного легких пушек и сравнительно небольшую команду при хорошей грузоподъемности. Однако в большинстве случаев они входили в состав охраняемых караванов, а потому добыть их было очень трудно.
Существенно осложняло пиратство и увеличение интенсивности морских перевозок, освоение Мирового океана, улучшение коммуникации, передачи и распространения информации. Теперь сведения о пиратах очень быстро доходили до всех заинтересованных лиц и организаций. В таких условиях затруднялась внезапность разбойничьих нападений и упрощались карательные акции.
Всё это определило закат золотого века пиратства. Занятие этим промыслом становилось все более опасным, ненадежным, трудным и приносящим небольшие доходы. Вместо флибустьеров и прочих вольных пиратов стало все больше появляться каперов, приватиров — тех же морских грабителей, но на государственной службе.
Глава 6
Новые времена — старые нравы
Мы живем среди морей
В кораблях летучих.
Лес наш — тучи, соловей —
Плеск валов гремучих.
Не посеевши, мы жнем,
Не прося, имеем:
День проходит полуднем
Будни — юбилеем
Если ж праздник задаем
Перед общей сменой —
Облака горят огнем,
Море брызжет пеной.
Нам не нужны ни друзья,
Ни отцы, ни сваты;
Не роднясь, мы все родня,
Не женясь, женаты.
Корабли и острова
Дань несут без платы…
В небе царствуют грома,
На море — пираты!
Алексей Тимофеев, 1835 Бандиты, которые хуже пиратов
Сведения о конкретных пиратах чаще всего скупы. О немногих из них более или менее подробно писали современники, а тем более очевидцы их преступлений.
Наиболее интересные, красочные описания пиратских деяний и судеб приведены в упоминавшемся нами двухтомнике «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами, а также их нравы, их порядки, их вожаки с самого начала пиратства и их появление на острове Провидения и до сих времен».
Сравнительно недавно была предложена и обоснованна вполне правдоподобная версия: «капитан Джонсон» — это псевдоним писателя Даниеля Дефо (1660–1731).
Он редко совершал только краткие морские путешествия (не выносил качки) — и всё-таки побывал в плену у пиратов. Первым из писателей он посвятил несколько произведений морякам-разбойникам. По какой-то причине и без документальных подтверждений Дефо считал своим предком сэра Уолтера Рэли. Возможно, это была еще одна его мистификация.
Его интерес к пиратству оправдан: ему довелось наблюдать становление и алчность финансовых бандитов. В его время они выросли из «коротких штанишек» средневековых ростовщиков, превратившись в крупных финансовых воротил. По мнению Даниеля Дефо (при жизни его называли — Де Фо): «Преступники с большой дороги часто не так жестоки, как дельцы».
Пойманных моряков-разбойников ждало позорное наказание — виселица. А Дефо за свои сатиры на английскую действительность был удостоен позорного столба. Его выставили на площади в деревянных колодках, зажимающих голову и руки, давая возможность каждому желающему бросать ему в лицо не только оскорбления, но и более весомые предметы.
Да как же не остервениться «Чистопородному англичанину» (так назывался памфлет), если о нем сказано:
Британец чистокровный — в это верю еле! Насмешка — на словах и фикция — на деле!
Были отмечены и те, кто возведен в рыцарское звание:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
