— Кы, — произнес он, и этот звук, чуть только вылетел из его рта, стал неуклюжим, под стать всей его внешности.
— Ну да, это я, — отозвался я, — как мило, что ты помнишь.
Он с огромным усилием шагнул в комнату, а Эстор слезла со своего сиденья и бросилась к окну, самому дальнему месту от входа. Доукс остановился и посмотрел на нее. Потом его глаза скользнули к Коди, который сполз со своего стула и встал около него, повернувшись лицом к Доуксу.
Доукс глядел на Коди, Коди — на Доукса, и тут Доукс глотнул воздух в стиле Дарта Вейдера. Потом он повернул голову ко мне и сделал в мою сторону быстрый выпад, едва не потеряв равновесие.
— Кы, — повторил он, на сей раз с шипением. — Геки!
— Геки? — Я и вправду был заинтригован, а не пытался его поддеть. То есть раз уж он притопал сюда и пугает детей, то мог хотя бы карандаш и бумагу с собой прихватить, чтобы с ним по крайней мере можно было общаться.
Очевидно, такая сложная мысль не пришла ему в голову. Он только сделал еще один вдох в стиле Вейдера и медленно указал своей стальной клешней на Коди.
— Геки, — снова произнес он, и его губы скорчились.
— Он говорит про меня, — сказал Коди.
Я повернулся к нему, удивившись, что парнишка способен общаться с Доуксом, представлявшим собой оживший кошмар. Но для Коди это не было кошмаром, он просто смотрел на Доукса.
— И что он говорит, Коди? — спросил я.
— Он видел мою тень, — ответил Коди.
Сержант Доукс пошатнулся и попробовал шагнуть в моем направлении. Его правая клешня метнулась вперед, словно решила атаковать меня.
— Кы. Эфо. Сфеваф[49].
Становилось очевидно: он что-то задумал. Но еще яснее было то, что ему необходимо научиться выразительно смотреть, ведь понять его нечленораздельные бульканья было практически нереально.
— Фо. Кы. Феваеффф[50], — шипел он.
Это звучало как проклятие всему, чем был Декстер, и тут я понял, что он в чем-то обвиняет меня.
— О чем ты говоришь? — спросил я. — Я ничего не делал.
— Пахан, — сказал он, указывая на Коди.
— Ну, нет пока, — сказал я, — он еще маленький. — Признаюсь, что я сделал вид, будто не понимаю его: он говорил «пацан», но из-за отсутствия языка получалось «пахан», — тут любому было бы трудно с налету распознать истинный смысл. Надо было дать Доуксу понять, что такие упражнения в произнесении согласных обречены на небольшой успех, а он все старался и старался. Этот парень не имел вообще никаких представлений о приличии?
К счастью для всех нас, в коридоре послышалась возня и в комнату влетела Дебора.
— Декстер, — начала она и застыла перед красочным полотном: клешня Доукса, устремленная в мою сторону; жмущаяся к окну Эстор и Коди со скальпелем в руках, который он взял со столешницы и был готов применить против Доукса. — Какого черта, — произнесла Дебора, — Доукс?
Его рука медленно опустилась, но он по-прежнему не спускал с меня глаз.
— Я искала тебя, Декстер. Ты где пропадал?
Я был настолько рад ее своевременному появлению, что даже не заметил, насколько идиотский вопрос она задала.
— Ну, здесь, занимался с детьми, — ответил я. — А ты где была?
— Собиралась в район Диннер-Ки, — сказала она. — Нашли тело Курта Вагнера.
Глава 33
Дебора неслась сквозь транспортный поток как на пожар. Я пытался вежливо намекнуть, что тело уже мертво и никуда не убежит и надо бы сбросить скорость, но не находил подходящих слов, поэтому она ни в какую не соглашалась убрать руки с руля и положить их мне на шею.
Коди и Эстор были еще слишком маленькие, чтобы понять, какой смертельной опасности подвергаются, а потом резвились в свое удовольствие на заднем сиденье, и даже вошли во вкус, отвечая на милые приветствия участников дорожного движения поднятием своих собственных маленьких средних пальчиков каждый раз, когда мы кого-нибудь подрезали.
На пересечении Первой автомагистрали с Лежен-роуд столкнулись три машины, и на некоторое время движение замедлилось, так что волей-неволей пришлось ползти черепашьим ходом. А коль скоро отпала нужда сдерживаться, чтобы не закричать от ужаса, я попытался выяснить у Деборы, что именно нам так отчаянно нужно увидеть.
— Как его убили? — спросил я у Деборы.
— Так же, — ответила она. — Сожгли. И на теле отсутствует голова.
— А ты уверена, что это Курт Вагнер? — продолжил я расспросы.
— Точно сказать не могу, но, думаю, это он, мать его.
— Почему?
— Его машину обнаружили рядом.
В другое время я понял бы, кто конкретно зациклился на головах, где их искать и как, но теперь, при всей моей внутренней одинокости, ничего подобного больше не происходило.
— Ты знаешь, в этом нет совершенно никакого смысла, — начал я.
Дебора злобно посмотрела на меня, стукнула запястьем по рулю и сказала:
— Ну давай жги.
— Другие жертвы оприходовал Курт, — продолжил я.
— А его кто? Руководитель бойскаутского отряда? — Деб надавила на сигнал и стала объезжать аварию по встречной полосе. Она увернулась от автобуса, дала по газам и проскочила ярдов пятьдесят, пока затор не остался позади.
Я сконцентрировался на том, чтобы восстановить дыхание, а затем подумал, что все мы однажды умрем, поэтому, рассуждая в глобальном масштабе, не важно, по чьей вине это произойдет. Не очень приятные размышления, но они хотя бы позволяли мне не сдерживать крик и не пялиться с ужасом в окно, пока Дебора наконец не съехала на нужную крайнюю полосу Первой автомагистрали.
— Здорово, — оценила Эстор. — А можно еще?
Коди с энтузиазмом поддержал сестру кивком.
— И сирену можно включить, — добавила Эстор. — Почему ты не используешь сирену, сержант Дебби?
— Не называй меня Дебби, — огрызнулась Дебора. — Просто не люблю ездить с сиреной.
— Почему? — не унималась Эстор.
Дебора с шумом выдохнула и взглянула на меня.
— Законный вопрос, — поддержал я детей.
— Потому что от нее слишком много шума, — ответила Дебора. — Может, я просто поведу машину?
— Ладно, — согласилась Эстор, хотя было видно, что Дебора ее не убедила.
До Гранд-авеню мы ехали молча, и я использовал паузу, чтобы хорошенько все обдумать и даже изобрести что-нибудь полезное. Не получилось, зато на ум пришло нечто заслуживавшее упоминания.
