Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Картина шестая
Резиденция царя Петра в Преображенском
Перед закрытым занавесом немец-офицер муштрует шеренгу «потешных». Они в одинаковых синих кафтанах, с белыми портупеями крест-накрест. Дудит флейтист, стучит барабанщик – оба неумело. Царь Петр стоит в стороне, нетерпеливо отстукивая темп тростью. Он в треуголке и синем кафтане, в ботфортах, на боку шпага.
Офицер. Antreten! Augen-rechts! Gerade-aus! Ein-zwei-drei! Ein-zwei-drei![3]… Kehrt-um![4]
Шеренга пытается сделать поворот кругом, рассыпается.
Царь Петр (отбирает у барабанщика барабан). Дай! (Бьет.) Вот так! Вот так!
Офицер. Ein-zwei-drei! Ein-zwei-drei! Links! Links!
Шеренга движется нестройно, неуклюжий недоросль все время сбивается с ноги.
Царь Петр (сует барабан обратно барабанщику, колотит его тростью по спине). Бей исправно, сучий сын!
Петр бежит к шеренге, встает в строй, старательно марширует, задирая свои длинные ноги. У него получается быстрее, чем у остальных, они начинают мельтешить, чтобы не отстать.
Офицер. Schneller! Schneller![5]
Царь Петр. Сказано «шнелля», олухи! Нарочно вы, что ли?! Поспевай за мной!
Все очень стараются маршировать вместе с царем, у них даже начинает получаться.
Царь Петр. Гляди, капитан! Вот как надо!
Недоросль спотыкается, падает.
Офицер. Нет, херр Питер, так не надо. Muss man Geduld haben[6]. Я говориль. Не фсё зразу.
Петр впадает в ярость. Кидается к упавшему, начинает колотить его тростью, входя все в больший раж. Колотит по голове и куда придется.
Царь Петр. Меня позорить? Перед немцем позорить? Ты нарочно, нарочно! Убью!
Появляется Борис Голицын. Подбегает, удерживает царя за плечи.
Борис Голицын. Бить бей, но убивать-то зачем? Всех дураков убить – без народа останешься. Петр Алексеич, остынь… (Машет офицеру.)
Офицер (громким шепотом). Gerade-aus! Schneller! Links! Links!
Потешные поспешно утопывают за кулисы, за ними убегают флейтист с барабанщиком. Последним, охая, ковыляет недоросль.
Царь Петр. Дубины… Олухи… Мякинные мозги… Ненавижу! Мякоть русскую ненавижу! Простое дело – в ногу ходить… Не могут! Гурьбой валить, лясы точить, дрыхнуть до обеда – это у них всегда… Стадо баранов! Борис, почему у меня народ такой? За какие грехи?
Борис Голицын. Петр Алексеич, ты как мой братец Василий-то не будь. Это ему народ нехорош – глуп, темен, пуглив. А нам с тобой в самый раз. Ему одного только не хватает, народу нашему.
Царь Петр (понемногу успокаиваясь). Чего?
Борис Голицын. А вот этого самого. К чему ты их приучаешь.
Царь Петр. В ногу ходить?
Борис Голицын. Ну да. Представь себе, что вся Россия в ногу затопает: левый-правый, левый-правый. Это ж земля содрогнется, Европа съежится. Народу порядок нужен. Правила. Железные. Если у стада баранов хорошие овчарки, это называется армия. А с хорошим пастухом – великая держава. Империя.
Царь Петр. Я порядок люблю. Чтобы всё правильно! Всё как положено! Чтоб каждый на своем месте! Чтоб дома в ряд, и внутри домов чтоб всё по правилам, и чтоб одежда какая указано, и работа, и веселье – всё! И чтобы дури в головах не было, а одна только польза! Государева польза!
Борис Голицын. Ну, в головы и в сердца ты к ним не залезешь… И зачем? В головах у них ничего интересного нет, и не надо нам, чтоб было. А сердца… Вот Василий мучается, что он людишкам жизнь легче сделал, а они его не любят. Это потому, что Василий хоть и умник, а ни черта не понимает. Народ у нас разве за это любит?
Царь Петр. А за что?
Борис Голицын. Тебя учителя учили, в чем веселие Руси?
Царь Петр. «Веселие Руси есть пити и не может без того быти». Владимир Красное Солнышко сказал.
Борис Голицын. Дурак он был, а не солнышко. Потому и Киев не устоял, сгинул. А Москва не сгинет. Веселие Руси, государь, есть величие. Наш русак будет в дырявой избе сидеть, сухой коркой кормиться, лупи его кнутом, детей отбери – но если дашь ему величие, всё тебе простит. И за величие тебя полюбит.
Царь Петр (сдергивает с головы шапку, машет ей). Я дам России величие! Чего-чего, а величие дам!
Женский голос. Петруша, шапку надень!
Царь Петр (отмахиваясь). Ай, матушка! (Борису.) Нет от бабья покоя! Мать дура, жена дура, а хуже всех Сонька.
Борис Голицын. Ну, она-то не дура…
Царь Петр. Ненавижу! Ты говорил, недолго уже ждать.
Борис Голицын. Недолго. Сказано тебе: «не фсё зразу». Скоро твоя будет Россия. Увидишь.
Царь Петр. Да как? Откуда? У Соньки всё: стрельцы, пушки, казна. А у меня только дурни потешные… (Кивает туда, откуда доносится звук флейты и барабана.)
Женский голос. Петруша, шапку!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
