Конечно, я не была равнодушной. Все внутри у меня горело, и я чувствовала, что могу упасть в обморок. Но тут Майк вернулся с бокалами и предложил мне шампанского. Я ответила: «Почему бы и нет», — и очертя голову кинулась в развлечения. Я ела (совсем чуть-чуть — голодна я не была), пила шампанское и танцевала. Кейт не танцевала.
Коллега Майка — Стив — подошел ко мне, когда я стояла у бара.
— Ты выглядишь потрясающе. — Его взгляд скользнул по моим обнаженным плечам и задержался в вырезе платья.
— Спасибо. Выпьешь чего-нибудь?
С другого конца зала за нами с беспокойством наблюдал Майк. Может, он боялся, что я решила отомстить и теперь выбираю — с кем.
— Знаешь, что Кейт уходит? — осторожно спросил Стив.
— Нет. Почему?
— Не сработалась. Думаю, она перейдет в какую-нибудь другую телевизионную компанию.
— Понятно, — спокойно ответила я. — Пойдем потанцуем.
— Ты пьяна, — нежно сказал Майк, выводя меня из ресторана на свежий воздух. Был уже час ночи, мы уходили почти последними.
Последней песней, как всегда на таких вечеринках, была песня группы Dr Hook. Майк крепко меня обнимал, зарывшись лицом в мои волосы. Я расслабилась и позволила ему вести себя — я уже слишком устала, чтобы двигаться. В какой-то момент подняла голову и увидела, что Кейт собирается уходить. Мужчина, с которым она говорила весь вечер, помогал ей надеть пальто. Когда она проходила мимо меня, я увидела ее лицо. Она не смогла посмотреть мне в глаза и выглядела разбитой. Почти такой же разбитой, как я в тот вечер, когда узнала про нее и Майка. Надеюсь, она будет жалеть о том, что сделала, до конца своих дней.
Я знаю, что Майк понимает — поддавшись минутной слабости, он мог потерять детей. Он оказался на бортике бассейна, нырок в который означал полную свободу, и обнаружил, что вода эта не так уж и приятна, но зато очень холодна. Если бы он сделал еще один шаг, то остался бы совсем один. Честно признаться, я радовалась его страданиям; но все еще не знала, смогу ли снова ему доверять. «И все-таки будет лучше, — думала я, пока мы медленно покачивались под музыку, — будет лучше, если он вернется». Это — его дом, его дети, его жизнь. До конца наших дней ему придется доказывать мне, что я не зря разрешила ему остаться с нами. Я уже не смогу любить его так сильно, как любила раньше.
Дома мы занялись любовью. Медленно, нежно, словно впервые, словно нам нужно было узнать друг друга заново. Я чувствовала себя такой хрупкой, что, когда Майк уложил меня на прохладные простыни, мне показалось, что каждое его прикосновение и каждая складочка на постели оставляют на моем теле синяки. Майк был внимательным, любящим, заботливым, но его лицо было напряженным, как будто он боялся, что я в любой момент могу его оттолкнуть. Мне нужно было заняться с ним любовью, чтобы понять, смогу ли я подпустить его к себе так близко. Мне хотелось почувствовать его тело, чтобы узнать, примет ли его мое, сможем ли мы быть близки так, как раньше. Пока мы занимались любовью, я пыталась, я действительно пыталась, выбросить из головы мысли о том, как они занимались любовью. Но как только его движения ускорились, я начала плакать. Сначала — беззвучно, затем наружу вырвались рыдания и всхлипывания. Все те эмоции, вся та боль, которые я скрывала в течение последних недель, вырвались наружу. Майк крепко обнял меня: «Прости меня. Пожалуйста, прости меня. Я думал… я думал, что это ничего не значит, что я могу сделать это и спокойно вернуться домой, но обнаружил, что не могу. Мне казалось, что я схожу с ума, я даже не представлял…» Он тоже расплакался, уткнувшись в мою шею, он все еще был во мне. Я отстранилась от него, и мы лежали, глядя друг другу в глаза, наши лица были мокрыми от слез. Он взял мое лицо в свои ладони и начал целовать мой рот, мои глаза.
— Почему? — наконец спросила я.
— Секс, — Майк пристально на меня взглянул. — Звучит ужасно, но это был только секс. Я не понимал, что делаю. Сейчас я думаю, что это было просто сумасшествие. Ты меня не хотела, ты была занята только домом и детьми, и я чувствовал… чувствовал себя ненужным. Кейт была так настойчива, и я подумал… я был пьян… я ничего не чувствовал. А когда это все произошло… я хотел, чтобы она ушла. Я чувствовал себя таким виноватым. Я так отвратительно вел себя по отношению к тебе. Прости меня. Я чувствовал себя ужасно, мне было так стыдно, что я начал притворяться, что наш брак подошел к концу. Она мне звонила и звонила. На работу.
— Когда это началось?
— В июне. После того, как она пришла ко мне посоветоваться. Думаю, мне это польстило. Тогда мне казалось, что мы с тобой отдалились друг от друга. Я был зол на тебя.
— Ты был зол на меня? И из-за того, что ты на меня злился, ты переспал с кем-то еще? Как трогательно! Сколько раз?
— Господи, Кэрри! — Он чуть отодвинулся от меня.
— Я больше никогда тебя не спрошу, — быстро сказала я. — Я просто хочу знать.
— Раза четыре. Я собирался закончить все после отпуска во Франции, но не смог. Я чувствовал себя так ужасно. Был еще один раз — после Франции. Она хотела, чтобы я развелся с тобой. Оливер все узнал и ушел от нее. Как только она заговорила о том, что я должен бросить тебя и детей, я понял, она думала, что наша связь что-то значит. Я больше не мог ее видеть.
— Рыцарский поступок, — ледяным тоном сказала я.
— Да. — Майк действительно был несчастен. — Понимаешь, одно дело — проигрывать в уме возможность развода. Но, когда она заговорила о том, что я должен уйти от тебя, я понял, что это абсолютно невозможно. Наша с тобой жизнь — вот все, что мне нужно. И если нет способа совместить… значит, я должен прекратить наши с ней отношения. И я прекратил. Все это было, когда мы переезжали. Как раз на той неделе и закончилось. Она угрожала, что покончит с собой. Я думаю, она действительно чересчур нервная. Она постоянно говорила, что позвонит тебе… я был напуган. Все было просто ужасно. Наконец, она нашла новую работу, и я хотел забыть обо всем, притвориться, что ничего не было…
— Как ты мог? Как можно было заниматься любовью с кем-то еще? Как ты мог так поступить с нами?
— Это была не любовь. — Майк еще сильнее обнял меня. — Это был просто секс. Любовь — это только то, что происходит между нами.
Выговорившись и устав, он моментально заснул. А я лежала в темноте и думала. Любовь ли это? Любовь?
Пятница, 25 декабря
— Уберите эту глупую собаку, — кричит Майк.
Плюх в очередной раз попытался украсть с елки шоколадную конфету. Само дерево, обмотанное красной и серебряной мишурой, украшенное безвкусными оранжевыми шарами и маленькой феей, которая определенно забыла надеть трусики, угрожающее раскачивается. В следующем году украшением дома перед Рождеством я займусь сама. Я постараюсь обойтись минимумом белого, сделаю много маленьких бантиков и не позволю Ребекке диктовать свои условия. Правда, такое ужасающее дерево доставляет много веселья. Вчера, когда Гарриет и Мартин заходили к нам в гости, елка была главным предметом обсуждения. Дом у Гарриет выглядит, как настоящая зимняя сказка: везде висят носки для подарков и огромные рождественские венки. В таком доме нет места снегу из ваты. Гарриет даже украсила перила гирляндами из настоящих еловых веток. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не умереть от зависти.
