Книга Классы наций. Феминистская критика нациостроительства - Елена Гапова

В июле 1972 года актриса и активистка антивоенного движения Джейн Фонда посетила Северный Вьетнам, который в этот период ожесточенно бомбила американская авиация, и во время одной из встреч с вьетнамскими военными была сфотографирована сидящей на противовоздушном орудии. Когда снимок попал в газеты, он вызвал яростную реакцию, и прокатившийся по Америке шквал остался в истории под названием «скандал с Джейн в Ханое» («Hanoi Jane controversy»). Одна часть американской публики, возмущенная «предательством», требовала расправы над актрисой, другая – в основном молодежь и антивоенные активисты – солидаризовалась с ее гражданской позицией и антивоенной деятельностью. В течение последующих тридцати лет во многих своих публикациях и выступлениях Фонда разъясняла обстоятельства, при которых был сделан снимок, казавшийся в тот момент совершенно невинным, а в опубликованной в 2005 году (т. е. через тридцать три года) автобиографии просила прощения у американских ветеранов и членов их семей за боль, которую, возможно, им причинила. Когда на встрече с читателями во время книжного тура по городам Америки к актрисе подошел ветеран вьетнамской войны и плюнул ей в лицо жевательным табаком, Фонда решила не подавать на него в суд[435].

Эта история может рассматриваться как своего рода «предтеча» дела группы Pussy Riot – современного скандала сравнимых масштабов. Он в очередной раз продемонстрировал, какого накала может достичь реакция на медийное событие, затрагивающее чувствительные для данного исторического момента национальные струны. Развертывающаяся вокруг таких событий яростная полемика является свидетельством фундаментальных противостояний в обществе.

Прежде чем перейти к анализу социального противостояния, вызванного «панк-молебном», необходимо коснуться основных фактов дела, хотя его канва, очевидно, известна всем возможным читателям этого текста. Храм Христа Спасителя в Москве, куда 21 февраля 2012 года пришли пять членов женской панк-рок-группы Pussy Riot, был разрушен в начале 1930-х годов в порыве государственного атеизма и отстроен в 1990-х как символ отречения от сталинского прошлого и возвращения к «христианским ценностям». Постепенно он превратился в «главное» церковное учреждение, откуда во время православных праздников ведутся телетрансляции богослужений. Панк-эстетика группы – «неоновые» балаклавы, платья и колготки – была уже знакома тем пользователям социальных сетей, кто видел выложенные в Интернет видеозаписи прежних выступлений Pussy Riot, в частности их акцию на Лобном месте в Москве или перформанс на крыше троллейбуса. Направленные против действующей власти, они тем не менее не вызвали широкой реакции, и группа была в основном известна в кругах молодых «продвинутых» горожан. Приблизившись к сакральному центру православного храма, участницы вбежали на амвон и повернулись лицом к «публике» (представленной в это время несколькими пожилыми посетителями), чтобы начать перформанс, который, однако, продлился недолго. Менее чем через минуту выступление было остановлено охранниками.

Почти сразу же вслед за этим группа разместила видео своего полного (но не произошедшего в реальности) перформанса в Интернете: в клипе длительностью около двух минут участницы группы танцуют на амвоне, повернувшись лицом к «зрителям» и поднимая ноги в «канкане», имитируют молитву при помощи «истовых» («лбом об пол») поклонов, играют на электрогитарах и выкрикивают панк-молитву, в которой обращаются к Богородице, призывая ее «прогнать Путина», и называют священников сотрудниками ФСБ[436]. Видео моментально разошлось по Сети, и, очевидно, именно тогда Pussy Riot задели какой-то особенно важный нерв. Почувствовав провокацию и акт символического насилия, русскоязычный Интернет взорвался, а на своем пике (после ареста участниц) дело приобрело и глобальную видимость. Комментаторы стали сравнивать его с «делом Дрейфуса». Согласно Википедии, сообщение об обвинительном заключении членам группы (о чем будет сказано ниже) разместили 86 % мировых СМИ[437].