Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Мысль, конечно, интересная, – углом рта ухмыльнулся майор. – До этого не каждый следователь додумается: повесить три тяжких преступления на человека, который уже два года как лежит в могиле.
– Я ведь тебе говорил, – возразил Полуянов. – Я видел его на пленке. И видел его живьем. И я его – узнал.
Ну, фото Воскресенского имеется в деле – наверное, в архиве Мосгорсуда. И в Министерстве юстиции, в ГУИН. Вполне можно сравнить с человеком на видеозаписях… Завтра я сообщу на Петровку, в оперативно-следственную группу, которая ведет все три дела. Пусть напрягут экспертов, чтобы сравнили физиономии.
– Почему не сделать это сейчас?
– Крыспондент! – укоризненно произнес Савельев. – Ты носишься среди ночи по Москве, потому что твою невесту похитили. Я сижу здесь, потому что на дежурстве. А все нормальные люди сейчас спят. И эксперты – в том числе.
– Бюрократы, – проворчал Полуянов. Ему было ужасно жаль отказываться от версии о том, что маньяк – Воскресенский: настолько стройно в нее ложились все факты, в том числе и последний – о похищении Жанны Ойленбург. – А может быть, – предположил он, – за Воскресенского мстит какой-то его родственник? Внешне похожий на него? К примеру, сын? Или брат?
Савельев покачал головой:
– У Воскресенского нет никаких родственников по мужской линии. Я его пробил: ни сына, ни брата у данного гражданина никогда не имелось. Был папаша, который скончался еще в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.
– А по женской линии?
Майор заглянул в свой блокнот.
– Имеется мать, Воскресенская Галина Викторовна, сорок пятого года рождения. Проживает в городе Москве, Кантемировская улица, дом пятнадцать, квартира сорок восемь.
«Кантемировская улица, – подумал Дима, – это Орехово, телефон начинается на триста двадцать… Это ей я, похоже, звонил сегодня ночью… Это она первой сообщила мне, что ее сын скончался… – И тут у него вдруг молнией блеснул в мозгу новый поворот темы: – А может, это мамашка мстит за поруганную жизнь сына?.. Еще раз: лица похитителя я не видел. Только фигуру. А если маманя похожа на сыночка, да при этом еще мужиковата?.. Почему бы нет?.. Однако должно быть место, где он/она содержит похищенных… Не в городской же квартире на Кантемировской улице!..»
– Скажи, майор, – осторожно спросил Полуянов, – а у этой гражданки Воскресенской имеется дача или загородный дом?
– Ох, крыспондент, – вздохнул майор, – никак тебе не дают покоя эти Воскресенские… Ну, есть у нее садовый участок: поселок Оболдино, улица Главная, дом 4А. Дальше-то что?
– Близко от Москвы, – покачал головой журналист. – Очень удобно: оглушить или усыпить похищенного, да и отвезти туда. По пустой дороге езды полчаса.
– Ладно, Полуянов, обещаю тебе: съездят наши люди в этот адрес. И к мамашке Воскресенского на Кантемировскую съездят. Конечно, вряд ли чего найдут, но, единственно для того, чтобы твоя душенька была спокойна, – проверят.
– Вот спасибо… – пробормотал Дима.
– Ну, давай теперь, пиши объяснение: про очерк твой, про Воскресенского и про его связи с Бахаревым и Ойленбург.
– Выписывай мне повестку на допрос на утро, как обещал. Хоть раз прогуляю работу на законном основании.
Майор усмехнулся, однако уселся за стол и принялся писать. Журналист подошел к окну и поглядел сверху на пустынную улицу. Алела Кирина машинка, слегка уже занесенная снегом. Ветер закручивал по асфальту вихри пороши. Молочно-белые фонари светили столь одиноко и безнадежно, словно ночь никогда не кончится. Шел четвертый час пополуночи.
Опер сказал:
– Я тебе повестку на одиннадцать утра выписал. Все равно никто не поверит, что журналист раньше просыпается. Пойду отмечу ее передним числом, а ты пока пиши оду про своего Воскресенского.
Савельев уступил журналисту место за столом и вышел. Дима уселся и начертал на белом листе: «Я, Полуянов Дмитрий Сергеевич…» Воздел очи горе. Задумался, о чем писать и что оставить за кадром. И тут неожиданная мысль пришла ему в голову. Она была дикой, безрассудной, но чем больше он думал на эту тему, тем более реальной ему казалась его новая идея.
Он вскочил из-за стола, в возбуждении прошелся по кабинету, лавируя меж оперских столов. Версия ему нравилась, очень нравилась – но теперь было главным убедить в ней Савельева, потому что без его помощи он не смог бы сделать ровным счетом ничего.
Вернулся опер. Застал Диму бродящим по комнате. Глянул в листок, где была не докончена первая фраза, ухмыльнулся: «Н-да, высокая продуктивность…»
– Знаешь, Вася, – сказал заискивающе Полуянов. – У меня еще одна версия появилась. Ты только до конца дослушай.
– Да у тебя прям не голова, а Дом советов, – иронически бросил Савельев. – Идея хлещет за идеей.
– Может быть, – сразу взял быка за рога журналист, – за Воскресенского мстит его дружок? Как у них там, на зоне, бывает? Обязательно есть дружбаны – иначе не выжить.
Опер смотрел на Диму с нескрываемым скепсисом.
– И вот Воскресенский, – несмотря ни на что, продолжал Полуянов, – перед смертью дал своему другану наказ: найти его обидчиков и расплатиться с ними. А сам взамен чем-то с товарищем поделился – ну, например, сбережения ему свои завещал. И теперь кореш Воскресенского выполняет за него, умершего, его миссию: мстит.
–, Бескрайнее море кипучей фантазии, – иронически прокомментировал Савельев. – И что тебе от меня надобно, золотая рыбка?
– Позвони в колонию, где сидел Воскресенский. Выясни: с кем он там находился в близких отношениях.
– Ладно, позвоню, – кивнул майор.
– Давай звони прямо сейчас, – настойчиво молвил Полуянов.
– Ты что, сбрендил? Полчетвертого ночи!
– А у нас зоны-то где расположены? На Урале да в Сибири. Так ведь на Урале сейчас почти шесть утра, в Красноярском крае – восемь, в Хабаровском – одиннадцать. Самое рабочее время.
– Послушай, крыспондент: не выламывай мне руки. Я тебе сказал – позвоню, значит, позвоню. Но не сейчас.
– Ну, тогда я тебе объяснение про Воскресенского напишу не сейчас. Зачем тебе вообще про него что-то знать, если человек два года назад копыта откинул?
– Не надо шантажировать, – нахмурясь, сказал Савельев, – сотрудников милиции во время несения ими службы.
– Зачем шантажировать, слюшай, – откликнулся Полуянов почему-то с восточным акцентом. – Я думал, ты мне друг, поэтому к тебе через всю Москву ночью помчался. А ты для меня один звонок сделать не хочешь!..
– Господи, – поморщился майор, – да что у тебя за шило в заднице!
– Я, – раздельно сказал Дима, – хочу. Найти. Свою невесту. Как можно скорей. Пока с ней не сотворили то же, что с Бахаревой.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
