Из Петербурга эскадра отбыла в августе, и без особых приключений пересекла Атлантический океан и прошла мыс Горн. Но в Тихом океане корабли попали в шторм, и лишь через три дня всем судам удалось вновь воссоединиться. Благо маршрут был знакомым, и большинство капитанов ужу ходили по нему, в том числе и под командованием самого Литке. У двух транспортов после шторма оказался поврежденным рангоут, но решили устранять повреждения, не заходя в порт. К Новому году эскадра, наконец, достигла Ново-Архангельска - столицы Русской Америки, и оставалась там месяц. За это время моряки отдохнули и привели в порядок истрепанные долгим плаванием корабли. В Ново-Архангельске имелась небольшая верфь, которая, в основном, строила небольшие суда типа ботов и шхун. Заодно, на ней приводили в порядок транспорты, которые доходили до Аляски значительно потрепанными. Прибытие кораблей из метрополии всегда становилось большим событием для жителей отдаленной колонии. Население Ново-Архангельска насчитывало полторы тысячи человек, включая гарнизон и двести местных индейцев, принявших православие. Поэтому экипаж корабля в сто и более человек, на время, существенно увеличивал население маленького городка, внося свежую струю в устоявшийся быт этой отдаленной провинции. Ну и, конечно, корабли привозили товары, провизию и новых поселенцев, без которых колония не смогла бы существовать. Отчего прибытие столь большой флотилии, доселе невиданной в этих широтах стало настоящим праздником. Тем более что один фрегат оставался в Ново-Архангельске, для усиления Российской Тихоокеанской эскадры.
Заполнив трюмы мехами и шкурами, взамен выгруженных товаров, Литке покинул гостеприимную столицу Русской Америки, и, посетив по пути Кадьяк, отправился на запад, в Петропавловск, куда и прибыл к середине марта. На Камчатку флотилия доставила необходимые товары и два десятка пушек для небольшого гарнизона. Вдобавок, а Петропавловске адмирал оставил два фрегата и два транспорта из своей эскадры, для усиления российского присутствия в этих местах. А в середине июня адмирал, как и обещал, бросил якорь у Александровского поста, чем несказанно обрадовал десяток солдат, оставленных там гарнизоном.
Сержант Иван Седов был один из немногих русских, которые родились и жили на Камчатке. Всего на громадном полуострове жило около семи тысяч русских переселенцев, включая гарнизоны и экипажи небольшого Тихоокеанского флота. Большинство жителей прибыли на Камчатку после крестьянской реформы 1827 года, прельстившись освобождением от налогов на целых двадцать лет. Помимо них, на Камчатку сослали немало дворян за участие в заговоре против императора. Связь с метрополией осуществлялась по морю, но корабли приходили редко, раз в несколько месяцев, поэтому переселенцы жили уединенно на огромных пространствах полуострова.
Отец сержанта служил на бриге «Быстрый», и видимо любовь к морю передалась Ивану от него. Отслужив положенный год в армии, Иван решил остаться на сверхсрочную службу и записался в морскую пехоту, роту которой создавали на Камчатке. Когда в 1836 году в Петропавловск зашел шлюп капитана Литке, Седов уже дослужился до сержанта. Команда брига «Байкал» в пути оциножила и требовались люди, взамен оставшихся на берегу. Иван был одним из тех, кто записался в команду. Благо начальство этому не препятствовало, тем более, что капитан имел при себе распоряжение императора оказывать его экспедиции всяческое содействие.
Плавание оказалось трудным. Земли эти были слабо изведаны, и многое лишь предстояло нанести на карту. Море часто штормило, а частые туманы замедляли каботажное плавание. Двигаясь по карте составленной Крузенштерном, Литке достиг Сахалина, откуда направился в Амурский лиман. Опросив по дороге местных жителей, капитану удалось найти устье Амура и таким образом доказать, что Амур выходит в океан. Не рискуя подняться вверх по реке на шлюпе, Литке оставил его в небольшой бухте, а сам, на лодке, с небольшой командой, поднялся на тридцать километров вверх по реке. Обследовав устье реки, капитан вернулся на «Байкал». Было решено оставить пятерых человек, под командованием Седова, дабы основать острог и «застолбить» эти ничейные земли за империей. Этому крошечному отряду русских Робинзонов, оставили: лодка, инструменты, и подарки для местных жителей для обмена на продовольствие[40]. Отряд Седова должен был выстроить острог и дожидаться прибытия поселенцев. А Литке последовал дальше на юг, первым из европейцев доказав что Сахалин это остров.
Первую зиму пережили нормально. Иван старался поддерживать хорошие отношения с местными жителями, понимая, что от них зависит выживание его отряда в этих суровых краях. К зиме построили большой сруб, обнеся его частоколом. Благо леса в этих девственных краях имелось в избытке. На лодке они ходили вверх по реке, ловя рыбу и обменивая на продовольствие ножи и сукно. В лесу водилась дичь, что разнообразило рацион. Поздней весной земля достаточно прогрелась для засева пшеницы, репы и лука. Но, увы, пшеница плохо прижилась, и урожай получился скудным. Пришлось обходиться теми небольшими запасами, что смогли обменять у местных. Лишь на второе лето к Александровскому посту прибыл шлюп из Петропавловска. Оказывается, по пути обратно Литке известил губернатора, о острожках, оставленных в устье Амура и на Сахалине, и дал тому карты берегов этих земель, прося подвезти подкрепления. Но, увы, корабль посланный к Амурскому лиману не нашел небольшой острог и повернул обратно. И лишь вторая попытка оказалась удачной. Шлюп пришел вовремя, привезя десяток солдат из Петропавловска. Иван мог вернуться домой, но он решил остаться, дабы расширить небольшой острожек и наметить места будущих русских поселений. Корабль привез запасы пороха и муки, поэтому за следующую зимовку сержант не опасался.
Имея немного больше человек в отряде, можно было более детально исследовать Амурский лиман, чем Седов и занимался, пока позволяла погода. И хотя в картографии он не разумел, за год он сумел нанести на карту весь Амурский лиман, включая небольшие острова и отмели. Несмотря на огрехи, это стали первые подробные карты дельты Амура.
Глава 53
Кабинет государя в недавно отстроенной подмосковной резиденции, был как две капли воды похож на своих предшественников в Кремле и в Аничковом дворце. Та же светло-кремовая окраска стен, книжные шкафы белого цвета, несколько карт и большая доска на стене, а посреди, небольшой письменный стол. В углу, все тот же большой стол с креслами вокруг. Видимо император, попросту перевозил убранство кабинета с одного места на другое, уж очень они походили друг на друга.
Павел Дмитриевич Киселев был частым гостем всей череды государевых кабинетов, так как являлся бессменным министром по делам крестьянской реформы, стоя у истоков ее, когда реформа казалась лишь отдаленной мечтой. Помимо официальной должности, господин Киселев слыл давним другом императорской семьи, и пользовался большим доверием Николая Павловича.
- Рад вас видеть Павел Дмитриевич, - поприветствовал вошедшего государь и пожал ему руку. Государь был одет в новомодный мундир зеленого цвета, состоявший и рубахи и широких шаровар. Только небольшая нашивка свидетельствовала о том, что император является шефом Измайловского полка.
