Она была в шоке. Дженна поверить не могла, что он сказал это серьезно.
– То есть ты на полном серьезе говоришь, что намерен взвалить на меня, мать твоих детей и невиновную сторону, вину за свои делишки?
– Я это сделал, чтобы нам было на что жить! – заорал Джек. – Хочешь видеть это как-то иначе, твое право.
У Дженны путались мысли. В итоге она заставила себя заглянуть Джеку в глаза. Она увидела человека, которого не могла любить, человека, у которого не было никаких моральных ценностей, который ничем не выдавал сожаление или участие.
– Что тебя так изменило? – хрипло спросила Дженна. – Кто или что превратило тебя в это чудовище?
Джек пристально посмотрел на нее, и Дженна почувствовала, как его гложет ужасное чувство вины.
– Тебе придется все это улаживать. Ты ведь понимаешь это, да?
– Разумеется, я понимаю. А начать нужно с того, чтобы за нашими спинами не маячил этот твой адвокат.
Дженна покачала головой:
– Насколько я понимаю, он мне нужен больше, чем когда-либо. Ты украл эти деньги, Джек, ты должен вернуть их, или тебя ждут ужасные последствия.
В этот раз он ничего не сказал, просто посмотрел на письмо в своей руке, словно бы уже и сам в себе сомневался.
– Она в этом участвовала? – спросила Дженна. – Марта? Она знала, что ты делаешь?
Он вздрогнул, но искренне заявил:
– Она к этому не имела отношения.
– Но она в курсе?
– Сейчас да.
– И все равно хочет быть с тобой, даже зная, что ты вор и лжец, человек, который поставил под удар свою жену и всю свою семью…
– Господи, никто не пытается поставить тебя под удар. Я собирался перевести компанию на тебя, чтобы, – если нам удастся остаться на плаву, – тебе досталась вся прибыль. Клянусь, я никогда не собирался ничего забирать себе…
– Потому что нечего забирать, – резко заметила Дженна. – Все уже у тебя, на твоем счете…
– Который пуст. Опять-таки тратила эти деньги ты, Дженна…
– И ты, черт побери, отлично знаешь, что я понятия не имела, откуда они. Если бы ты мне сказал, что мы в таком плачевном положении, я бы устроилась на работу…
– На какую? Ты же ничего не умеешь делать, даже если бы тут были рабочие места, а их нет. Ты умеешь только писать, да и то уже больше не пишешь.
Ужаленная жестокостью его слов, Дженна сказала:
– Думаю, тебе стоит уйти. Мне больше нечего сказать. В следующий раз я обращусь к тебе через адвоката.
Стукнув кулаком по компьютерному столу, Джек сказал:
– Не смеши меня. Он тебе не поможет, лишь все испортит. Нам нужно вместе найти решение…
– Нет! Это ты должен найти решение, потому что ты все это натворил. А я пущу остатки аванса на то, чтобы прокормить и одеть детей, но, насколько я понимаю, издательство может в любой момент потребовать вернуть аванс. Что тогда, Джек? Как ты собираешься обеспечивать своих детей, если у меня заберут даже эти небольшие сбережения?!
– Если ты действительно этого боишься, тогда стоит перевести их мне. Тогда денег у тебя не будет, даже если издательство потребует их вернуть.
Все началось снова. Не сразу же, как Пейдж и Шарлотта вернулись в школу, после первого дня Пейдж даже практически поверила, что, возможно, все наконец закончилось. Она не получала никаких злобных сообщений или писем, дармиты не отпускали ядовитых замечаний, сталкиваясь с ней в коридоре, не было и жестоких или лживых постов в Интернете. Такое чувство, что жизнь снова вернулась в нормальное русло. Пейдж даже задумалась, нормально ли будет сказать мисс Кендрик, что она все-таки примет участие в постановке «Под сенью молочного леса», хотя все еще нервничала, что если высунется, то дармиты снова на нее накинутся.
В итоге они накинулись без помощи с ее стороны. Они снова принялись травить ее, а началось все в коридоре перед кабинетом истории, когда кто-то подставил Пейдж подножку и убедился, что она с силой грохнулась на пол. Она не показала, как ей больно и какой глупой они заставили ее чувствовать, просто встала, подобрала учебники и пошла дальше по коридору.
К счастью, уроки у Пейдж на остаток утра не совпадали с расписанием дармитов, так что больше ничего не произошло, и Пейдж чувствовала себя в безопасности, сидя рядом с Шарлоттой и изучая в рамках обязательного курса Александра Флеминга[49]. Остальные учащиеся пошли в столовую обедать или просто болтались по территории школы, но миссис Дайер разрешила девочкам остаться в аудитории со своим учебным проектом.
Однако Пейдж тяжело было сосредоточиться. Мыслями она витала в тех местах, где на самом деле совсем не хотела находиться, но не могла остановиться. В основном ее мысли крутились вокруг отца. Вот уже два раза он обещал забрать Джоша и двойняшек из школы и отвезти на легкую атлетику, на занятия скаутов или куда им там было нужно, но оба раза просил бабушку подменить его. Совершенно не похоже на того папу, которым он был раньше. Он стал эгоистичным, ставил свои интересы на первое место, чего за ним раньше не наблюдалось. Ему даже было плевать теперь на ее любительский фильм. Она точно знала, поскольку после того, как отец ушел, он ни разу не упомянул о фильме. Но это нормально. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее проект выделяли среди остальных как нечто особенное, тогда ее засмеют и накажут.
– Вау! Это от Лиама! – внезапно взвизгнула Шарлотта, когда ей пришла эсэмэска. – О господи! Господи! – заахала она. – Только послушай: «Надеюсь, что ты все еще не занята в субботу. Сможешь прийти на игру и потом на вечеринку к Оливеру?» – Она озорно улыбнулась Пейдж и мечтательно протянула: – Вечеринка. Здорово, да? Мне нужно что-то надеть. Ой, можно я одолжу голубое платье, которое ты купила в «Нью-Лук»?
– Я его сама еще не надевала, – пожаловалась Пейдж.
– Тогда съездишь со мной в город поискать что-нибудь? Можно завтра после школы… Ой, черт, прости… – Она ахнула, резко поняв, какой промах допустила. – Я не подумала… Вечеринка у Оливера, а ты… Я узнаю, могу ли я пригласить с собой подругу.
– Нет-нет, – запротестовала Пейдж. – Честно, не надо. Мне будет очень неловко после всех этих СМС и постов на Фейсбуке.
Шарлотта явно испытывала замешательство.
Выдавив из себя улыбку, Пейдж промямлила:
– Чудесно, что Лиам хочет пригласить тебя.
У Шарлотты заблестели глаза.
– Ты знаешь, что это значит, да? – взволнованно прошептала она.
Пейдж нахмурилась.
– Значит, что, возможно, мы займемся этим. – Шарлотта прижала ладони к лицу. – Господи! Ты можешь поверить? Может быть, в субботу я потеряю девственность! Это было бы классно, главное, чтоб меня не начали потом называть «шалавой».
