Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– А дознание мое подходит к концу. Я нашел того, кто убил Язепа. Этот же человек, кстати, зарезал и вашего Говорухина.
– Вот это новости! Кто он?
– Мы сейчас едем его арестовывать. Не желаете присоединиться?
Глаза Вильбоа сверкнули:
– Еще как желаю! Вот спасибо, век вам этого подарка не забуду.
– Подарок с душком, Виктор Александрович. Убийца – семнадцатилетний ученик железнодорожника Эмиль Карклин. Несмотря на юный возраст, очень опасный. На нем достоверно пять или шесть смертей, а может, и больше. Ходит с двумя револьверами, научился стрелять, не вынимая рук из карманов. Учтите это. Не передумали?
– Нет, не передумал. Едем.
– Револьвер, что при вас, заряжен?
– А как же. Лекарство на шесть душ всегда наготове!
– Шашку отстегните, оставьте здесь. Там она будет только мешать.
Пристав послушно снял портупею. Через минуту трое мужчин уже ехали в пролетке к понтонному мосту.
По дороге сыщик рассказывал приставу о ходе своего дознания. Виктор Александрович задавал вопросы. Новость о том, что его надзиратель тайно прислуживал Цвейбергу и поплатился именно за это, огорчила пристава.
– Не передумали мстить? – спросил надворный советник.
– Ни в коем случае. Говорухин, конечно, стервец. Продался. Но нельзя спускать убийство своих, даже если они перед тобой виноваты.
Под конец Вильбоа сказал:
– Блестяще! Ни я, ни Кнаут не додумались бы до этого. Примите мои поздравления. Нам у вас учиться и учиться.
Алексею было приятно услышать такие слова. Но скоро им предстоял бой. Сыщик в очередной раз напомнил своим спутникам:
– Если сунет руки в карманы, сразу ложитесь и отвечайте лежа. Он не репетировал стрельбу по низко расположенным мишеням.
Пролетка между тем перебралась на левый берег. Пассажирам стало не по себе. Трое взрослых опытных мужчин ехали арестовывать одного сопляка. А под ложечкой у них сосало, у всех троих. Лыков истово осенил себя крестом, когда проезжали мимо Троицкой церкви за Гагенсбергской пристанью. За ней показалась лютеранская Мартыновская, в готическом стиле. Сыщик незаметно для других перекрестился и на нее… Хуже не будет! В переулках, идущих к реке, открылся вид на Ригу. Из Задвинья он был особенно красив. Острова, корабли на воде, Замок и шпили соборов. «Увижу ли я это все еще раз? – подумал сыщик. – Или сложит меня сейчас этот щенок?»
Они долго ехали по Дюнамюндской, мимо морского госпиталя, навигационной школы, вдоль корпуса проволочной фабрики. Потом оказались в Ильгецееме. Густо дымили трубы завода, где варили полюбившееся Алексею пиво. Да, хорошо бы все обошлось…
Перед цементным заводом они остановили экипаж и дальше двинулись своим ходом. Обогнув забор, очутились в маленькой слободке. Три каменных двухэтажных казармы стояли вдоль берега. Эмиль проживал в самой дальней.
Боевик появился неожиданно. Вывернул из-за дровяного сарая, увидел троих мужчин и сразу все понял. Он мгновенно сунулся в карманы.
– Ложись! – крикнул Лыков и первым бросился на землю. Титус последовал его примеру с похвальной быстротой. А вот Вильбоа замешкался. Раздались выстрелы, из карманов черной шинели вылетели огненные молнии. Пристав охнул и повалился на бок.
Не мешкая, Алексей и Яан ответили. Эмиль со стоном покатился по земле. Лыков вскочил, подбежал к боевику и заломил ему руки за спину. Титус обыскал карманы и выбросил два дымящихся револьвера на траву.
Связав пленного, надворный советник поспешил к Вильбоа. Тот уже сел, из левой ноги его хлестала кровь.
– Сильно, Виктор Александрович?
– Пустяк, – ответил тот. И добавил с армейской бравадой: – В говядину!
– То есть кость цела?
– Кажется, да.
– Сидите, не вставайте.
Сыщик вернулся к Карклину и снял с него брючный ремень. Потом под корень оторвал приставу штанину и перетянул ногу ремнем выше раны. Кровотечение сразу уменьшилось.
– Ну вот, уже лучше. Надо только через пятнадцать минут ослабить повязку. Ненадолго.
– Как убивец?
– Связан. Ему тоже попали в ногу. Сейчас закончу с вами и займусь им. Не скажете, где здесь ближайшая больница?
– Помните, мы проезжали казармы 116-го пехотного Малоярославского полка? В самом начале Дюнамюндской. Там есть околоток с полковым врачом.
– Едем туда!
Вечером в кабинете Кнаута состоялась встреча двух товарищей. Эмиль, бледный от потери крови, накинулся на приятеля:
– Ты выдал меня, мразь! Ну теперь жди пролетарского возмездия.
– Дурак, – ответил Аксель. – Нужно сохранить себя для революции. Она вот-вот начнется, а мы где? Прячемся по углам?
– Не понял, – опешил Карклин. – А где, по-твоему, нам надо быть?
– На каторге. Среди своих соратников, таких же революционеров.
– Это зачем?
– Чтобы готовить восстание, бить подлый царизм оттуда.
Эмиль всерьез задумался над новой для него мыслью… Лыков плюнул и ушел. Он свое дело сделал, теперь пусть поработают другие.
Следующим утром Алексей с Яаном навестили фон Вильбоа. Тот лежал в офицерской палате Военного госпиталя, умытый и благостный. Рядом хлопотала жена. При виде сыщика она молча вышла, на красивом лице ее застыла гримаса отвращения.
– Ну вот, перед ней я провинился, – стал сокрушаться питерец. – Вы-то хоть, Виктор Александрович, не пожалели?
– Я очень доволен, – серьезно ответил тот. – Знали бы, как! И весьма-весьма благодарен. Вот правда, теперь мне легче будет жить. Камнем ведь на душе лежало. И не чаял…
– Хорошо, что рана легкая. Иначе у меня бы лежало, что втянул вас.
– А что Эмиль? Он сознался в убийстве Говорухина?
– Да.
– Слава Богу! – пристав перекрестился на распятие.
– Именно Карклин был у товарища Мартина палачом. Скрастынь чуть-чуть умнее и не рвался на эту роль. Язепа Титуса, Говорухина, Ярышкина и Вовку Рейтара казнил именно Эмиль. Аксель лишь ассистировал ему.
– Вот хорошо… Вот сподобил Господь… – прошептал Вильбоа и впал в забытье. Лыков с Титусом поспешили вон из палаты.
Через день надворный советник вызвал революционеров на беседу. Те явились настороженные: что еще нужно царским прихвостням? Лыков протянул Акселю книгу на немецком языке:
– Прочти вот это место вслух.
Тот глянул на обложку: какой-то Бухольц. Называется «Пятьдесят лет русского управления в Остзейских провинциях». Издана в 1883 году в Лейпциге.
– Здесь?
– Да. С выражением давай.
– «Эсты и латыши своим умственным уровнем и даже обиходным языком свидетельствуют о невозможности самостоятельного национального развития». Тьфу! Чего вы мне подсунули?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70