Последнее слово он произнес со значением.
– Например? – улыбнулась Златопрут.
– Например, под тем дубом, где теперь стоит часовня, слепая женщина некогда укрывалась от бури. Так вот, она не просто осталась совершенно сухой. Когда буря кончилась, к ней возвратилось зрение!
– Воистину чудо, – согласилась София.
– Что за милосердное дерево, – похвалила Златопрут.
Эррол повернулся к ней, полный возмущения:
– Я, наверно, ошибся. Иных язычников вовсе ничем не прошибешь!
– Отнюдь, – легко возразила Вещая. – Я до глубины души тронута подобным проявлением великодушия…
Она смотрела на горизонт, где что-то привлекло ее внимание. За то недолгое время, что они шли вместе, София успела понять: Вещая пребывала в рассеянности, ни дать ни взять внимая разговору, неслышному другим. Девочка укрепилась в своем мнении, когда Златопрут вдруг остановилась посреди пыльной дороги, насторожившись.
– Четверо всадников, – сказала она. – Скачут из Севильи…
Эррол обозрел дорогу, но ничего не заметил.
– С чего ты взяла?
– Я знаю, – ответила Вещая. – У нас мало времени. Рядом заброшенный дом при дороге, надо в нем спрятаться…
– Есть такой… Но ты-то откуда о нем проведала?
– Какая разница, – отмахнулась Златопрут и поспешила вперед.
Покинутое строение оказалось сложенным из камня фермерским домом. Трое беглецов сгорбились внутри, прижавшись к стене, еще хранившей утреннюю прохладу. Всего через несколько минут мимо прогрохотали копыта: со стороны Севильи пронеслись четверо всадников Золотого Креста. Их маски сверкали на солнце, как факелы. В воздухе позади них осталось клубиться облако пыли.
– Переждать бы здесь до темноты, – сказала Златопрут, когда снаружи все улеглось.
– Да, так будет безопасней всего, – кивнул сокольничий. – Я схожу вперед, воды принесу.
– Лучше я, – заспорила Златопрут. – Так будет безопасней.
Эррол раздраженно замотал головой:
– Не будет. И ты не знаешь, где источник.
– Знаю, – спокойно возразила она. – К тому же ты при оружии, ты лучше оборонишь Софию, если вдруг что.
София смотрела то на одного, то на другую, крепко подозревая: Златопрут со всей определенностью знала – за время ее отсутствия ничего дурного здесь не стрясется. Зря ли она прибегла к единственному аргументу, который Эррол затруднится отмести.
– Ладно, – согласился он. – Ступай.
Златопрут взяла его бурдючок, добавила два кувшина, найденные в доме, поглубже надвинула капюшон и отправилась на восток. София то и дело озабоченно выглядывала в окошко. Наконец Вещая появилась снова, зыбким силуэтом обозначившись в потоках жаркого воздуха над дорогой. Один кувшин Златопрут отдала Софии, второй поставила остужаться к стене. Вернула сокольничему бурдючок. Ее волосы и одежда сплошь промокли: у колодца она обливалась водой. Она с видимым облегчением сняла плащ и повесила на деревянный гвоздь: ни дать ни взять хозяйка, вернувшаяся домой.
– Я понимаю, как гнетет вас эта жара, – сказала она, стаскивая перчатки и бросая их на стол. – Однако мне солнце необходимо. Я буду за домом, по ту сторону от дороги. Если кто-нибудь явится по нашу душу, я дам знать.
Эррол нахмурился, но ничего не сказал.
– Спасибо, – сказала София и вволю отпила из кувшина.
Потом ушла в дальний конец дома и наконец-то сменила ночную рубашку на обычный дорожный костюм. Немного поколебалась – и убрала в рюкзак нигилизмийский амулет. Сквозь окно был виден задний двор и Златопрут, распростершаяся на земле. Ее волосы разметались кругом головы, она с наслаждением вбирала солнечный свет…
София про себя улыбнулась. Без сомнения, Златопрут – носительница Знака лозы, как его называли жители Пустошей. Правда, она его так не называла. И сама некоторым образом отличалась от Верессы и Мартина, с которыми свела дружбу София. Может, все дело в том, что среди ее племени Знак был весьма обычен и отнюдь не рассматривался как престижный? И если уж на то пошло, кто из нохтландцев мог мгновенно вырастить желтые цветы у себя на ладони? Вот уж кто был в самом конце «спектра», о котором говорила Вересса!
Эррол сидел с закрытыми глазами, положив руки на согнутые колени, выражение лица свидетельствовало, что он не спит. София села к стене и вытащила из сумки бисерную карту. Легонько подув на нее, девочка полюбовалась тем, как разбегаются белые линии, потом разложила карту у себя на коленях. Посмотрела на часы: на всякий случай, просто чтобы не слишком задержаться в картологическом «погружении». Было восемь тридцать две. Девочка положила руки на карту, одной отмечая время, другой – считывая содержимое.
В недрах карты стоял ранний апрель. Иссохшие поля вокруг выглядели неотличимыми от тех, где наяву проходила дорога; София как будто узнавала окружающее. Она стояла на пожелтевшей равнине, тянувшейся почти до самого горизонта. Горчичного цвета пейзаж ближе к холмам наливался зеленью, после – голубизной. София переместилась по дороге. Она знала, что ощущение полета вызывалось всего лишь движением пальца по карте, но глубокое погружение в чью-то память давало иллюзию полнейшей реальности. Дорога сперва шла прямо, потом впереди возник перекресток с указателями, полинявшими от солнца и ветра. София выбрала восточное направление, но пейзаж нимало не изменился. Вновь оказавшись у перекрестка, она изменила время, переставив пальцы левой руки. На час вперед… на два… на сутки. Бесконечное время тянулось однообразно. Солнце встало и закатилось. На перекрестке ничего не происходило.
София пропутешествовала на восток, следуя долгой ленте дороги. Изучила ее в различные дни. Побродила туда и сюда по срединной части карты. Тот перекресток в самом деле отмечал ее центр, но никаких событий так и не последовало.
Внезапно вспомнив, где она находится на самом деле, София осознала, что недельные путешествия совершались всего лишь в памяти карты. Поспешно отняв руки от карты, она выдернула из кармана часы. Восемь тридцать три… Неужели погружение длилось всего минуту? А может, сутки с минутой?.. Но Эррол сидел в той же позе, закрыв глаза, прислонясь затылком к стене. Значит, никаких суток. Всего минута.
Как такое возможно?.. Сколько она просиживала над бисерной картой на борту «Истины», ничего подобного с ней не происходило. Она же много дней провела на той пустынной дороге. За минуту!
В ее уме медленно формировалась догадка.
«Неужели я сделала это благодаря своей способности отъединяться от времени? Вправду заставляю время расширяться в одной точке карты, тогда как вовне оно почти на месте стоит?..»
Спеша проверить предположение, София вновь взялась за карту. Выбрала время поближе к нижней отметке, вернулась на перекресток, быстро передвинулась на восток – далеко, до самого предела. Полетела вдоль пыльной дороги… и наконец-то заметила нечто у горизонта. Все те же холмы, да… Те – да не те!
