Книга Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Итак, Конца Света не будет, потому что он произошел (зря, что ли его непрерывно назначают и празднуют). В/на плане смыслов – факт неопровержимый, состоявшийся, закрепленный «смертью человека» как брендом прогрессистского сознания. Апокалипсис не обязательно мгновенный, в дыму и пламени. Это наступившая эпоха, когда наше бытие во всех его проявлениях (как Sein и Dasein, Природа и Человек) уничтожается, что было сделано в универсальном теоретическом крематории постмодернизма на его начальном (деконструктивистском) этапе. Деррида здесь – Первый. И самый эффект(ив)ный: нанес удар в сердце бытия. Стилетом[130]. Вместо исходного для любого сущего положения: «il y a» = это – есть», он сказал: «это(го) – нет» = зола. И оставил от бытия урну с прахом. Такого гениального з(о)лодеяния такого масштаба, мир не знал. Не предвидел. Столь радикального как Жак Деррида философа-нигилиста и успешного, блистательного проповедника смерти, встречающего у своих жертв восторженный прием, в истории человеческой мысли не было. И вот – какие теперь всадники Апокалипсиса. На коне огненно-желтом, золотом.
Но что дальше? Дальше, как мы уже начали читать, оно заменяется неким сгоревшим бытием-небытием в виде «письма», би(граммо)тологии computer science как учения о дигитально-виртуальной реальности. Движение от природы к культуре поднялось на ступень движения от культуры к письму, составляющим эту самую реальность. Таков следующий, второй этап постмодернизма, который, пытаясь отличить от первого, начали невразумительно именовать after-постмодернизмом или пост-постмодернизмом. Совсем суетные толкуют о каком-то неомодернизме. Отсюда же пошли спекуляции насчет общей устарелости эпохи постмодерна и его собственном конце. Как пожравший материал огонь, он потух. Прах и пепел. Небытие. Смерть.
…И чудо воскрешения: «бессмертно вещество, одни лишь формы тленны» (П. Ронсар), и хотя в идеалистической философии, наоборот, бессмертна форма, в любом случае возникает Новое небо и Новая земля. В теориях «младших» постмодернистов, ставших популярными после Делёза-Деррида (здесь мы можем образовать концепт «Деррилёз», а если учесть русскую, деятельно-игровую версию мышления Г. П. Щедровицкого, то «Щедерлёз»; только из-за внешней предвзятости к советско-российской философии и склонности к уничижению ее самой, Щедровицкий не считается мировой фигурой) вновь поднимается вопрос о Бытии. Как главный, (основной!) для философии, с претензией пересмотреть его «с самого начала». В 1989 году Ален Бадью выпускает «Манифест философии» (русский перевод в 2003 г.), общей идеей которого является возврат к бытию, при условии его трактовки как «родовой, изначальной множественности», возврат к платонизму, при условии разрушения в нем «империи Единого», обращение к смыслу, при условии его «опоры на Двоицу». На смену метафизике как «большой поэтической софистике» должен прийти «новый философ, вооруженный матемой». От поэмы – к матеме, относя к поэме (лишая самости) и логос – такова суть «пост-постмодернистского» поворота в трактовке философии. «Тем самым ты отбрасываешь также поэматику присутствия и всякое хайдеггерианство в качестве возможного доступа к бытию сущего. То, что неисчислимо, то, что не счесть за одно, что вообще не сосчитать, не образует ситуацию и, следовательно, строго говоря, не имеет места» (курсив мой. – В. К.) – так недвусмысленно отмежевывая(сь) от метафизики, хвалит Алена Бадью Ж. Ф. Лиотар при обсуждении его «Манифеста философии»[131]. Хвалит за отсутствие присутствия! И еще: «Меня впечатлил твой синтез двух, порождение двух исходя из ничего, исходя из нуля. Убедительное доказательство того факта, что у теории множеств нет референта, у нее есть только пустота, необходим всего лишь нуль, чтобы получить обычные, естественные множества»[132].
Как глубоко, ясно и по существу: нет референта, есть только пустота, все из нуля (идущие в том же направлении российские прогрессоры дошли пока только до: «все – единица»; вечная отсталость, наследие традиционализма, никак не угонимся)[133]сказано о нигитологической, меон-конструктивистской сущности этой новой когнитивной (не)онтологии, (ино)онтологии. Глубоко – и бездумно, никакой заботы о том, что это значит для человека и его мира. Как будто думает и пишет не человек. Или чье сознание уже «перезагружено» силами иного. «Манифест философии» А. Бадью, столь доброжелательно вос-принятый его коллегами, в том числе патриархами французского постмодернизма, мы вправе считать идейным обоснованием пост-постдернизма (after-postmodernism-a) и начавшегося в эти годы укорененного в нем трансгуманистического движения. Конец нигилизма. Новый позитив. Только вместо громоздкого слова «постпостмодернизм» и по смыслу, и ради благозвучия, лучше говорить о трансмодернизме. Транс – это переход: сквозь, через, за границы чего-либо. В данном случае – традиционного исторического бытия и человека. Транс(пост-пост)модернистский «возврат к бытию» фактически означает его замену (второе отрицание) бытием иного. «Манифест философии» А. Бадью, отражающий передовое состояние французской, а в сущности, всей мировой прогрессистской философии, провозглашенный на перспективу (в XXI век), мы можем смело назвать, интерпретировать, независимо от того, что о нем думал сам автор, как «Манифест трансмодернизма». Который (другого значимого пока нет) успешно реализуется.
В конце 90-х годов XX века, в русском переводе в начале XXI, дуплетом выходят книги: Ж-Л. Нанси «Бытие единичное множественное» Минск, 2004 и А. Бадью Делез «Шум бытия» М., 2004, та и другая посвященные восстановлению и реинтерпретации бытия на началах виртуализма и множественности (можно говорить о концепте «Банси»). С этой позиции, как недостаточно «математичный» критикуется даже Ж. Делез. За то, что, хотя и считал бытие виртуальным, более того, основанием актуального, исходил из принципа Единства. Как вся прежняя метафизика. Тогда как: «Единого нет, есть лишь актуальные множества, а основание пустует»[134]. Из-за сохранения Единого Ж. Делез в понимании бытия геометричен, а надо, по мнению Бадью, переходить к алгебраизму, более соответствующему принципу множественности и математической онтологии. Нужна дегеометризация. Казалось бы, геометрия – это чистая форма, континуум которой, в отличие от универсума (материи и энергии), не содержит в себе ничего кроме формы. И все-таки геометрия содержательна; гео – земля, терра, территория, чуть ли не география, пахнет натурой, физикой. Опасно. Она не до конца трансцендентальна и несет в себе остаток неформализуемости. Не когнитивна. Как если бы дом (мир) сожгли, он однородно обуглен, но его остов, структура остается. Остается план дома на чертеже или память о человеке в культуре. Геометризм – это структурализм. Еще не полная бездомность, мир безобразный, но не безаналоговый. Качественный. Только количество, даже не число, арифметика, а цифра, алгебра – зола, которая действительно безосновна и потенциальна. Только она окончательно преодолевает всякую «похожесть на вещи» – и ничем не пахнет. Цифровое мышление. Без означаемого (объекта) и означающего (субъекта). Без о-сознания и смысла. Оно имеет дело с возможностью, пустые знаки и функции. Пространство и число 1 (един(ое) ица) – тончайшая, но все-таки сублимация сущего, материи, только время и цифра 0 (ноль) – дискретная множественность являются настоящими «атомами» ничто, чистой логикой отношений различия, из которых можно сформ(ир)овать бытие иного. Искусственного, виртуального, постчеловеческого.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев», после закрытия браузера.