Книга Чужая война - Сергей Садов

Назначенные два дня перемирия подходили к концу, и совет решал, что делать дальше, поскольку родезцы не выказывали явного желания уходить — наоборот, тратили время на укрепления лагеря. Роухен даже обвинил Вольдемара, как главного инициатора перемирия, в попустительстве. Его, правда, тут же осадил Конрон, заметив, что даже если бы этого перемирия не было, то все равно они не смогли бы помешать работам по укреплению лагеря.

— Зато они не смогли бы так легко пополнять припасы в округе.

Но на этом все и закончилось. Собравшиеся были людьми действия, и плакаться об упущенных возможностях было не в их характере. К тому же многие не считали перемирие ошибкой. Сам Володя сидел в сторонке и рассеянно слушал спор, стараясь вмешиваться в него как можно меньше, только если к нему обращались непосредственно. Но и тогда отделывался минимумом слов. Конрон неодобрительно качал головой, но при всех ничего не говорил. Наконец все разошлись, и Конрон повернулся к Володе:

— Чем ты теперь недоволен?

— Я? В каком смысле? Я всем доволен.

— Раньше ты активнее вел себя на совещаниях.

— А смысл? Тортон сейчас если и падет, то только чудом, а я ввязался во все это лишь по одной причине.

— Ага. Из-за Аливии. Как там она, кстати?

— Нормально. Уже носится вовсю и требует тренировок с мечом. Вбила же себе в голову, теперь никак не могу отговорить от этого. И ведь обещал…

— Ты ведь ее и раньше обучал этому… Я помню, как она вывихнула руку моему солдату.

— Он сам себе вывихнул. К тому же это не совсем боевая тренировка. Скорее гимнастика. Ну и поможет в случае чего, как ты заметил.

— О, да. Правда, тот солдат разглядел получше.

— Прекрати насмешничать. Тебе хорошо, а я как приду к ним, так Кнопка тут же бежит: когда будешь учить, когда будешь учить?..

— Ха. Сочувствую. Так значит, ты больше не желаешь принимать участие в обороне города?

— В обороне от кого?

— Родезцы еще недалеко.

— Так и я пока на совещаниях.

— И чем ты планируешь заняться дальше?

Хороший вопрос, только ответа пока нет.

— Если честно, то не знаю. Правда, ко мне подходил Лигур…

— Да, я в курсе.

— В курсе, о чем он говорил? — удивился Володя.

— Это не секрет. И что ты надумал?

— Пока ничего.

— Понятно. Но наемники не задерживаются подолгу на одном месте. Как же тогда Аливия?

— А что Аливия? Конрон, хотя бы перед самим собой надо быть откровенным — сейчас я больше мешаю ей, чем помогаю. У нее есть семья, которая позаботится о ней лучше. А кто я? Бродяга без роду и племени. Я ей помогал, пока в этом была нужда, но сейчас надо уйти и не мешать.

— Странный ты какой-то…

Разговор был прерван появлением курьера, который доставил письмо. Тяжело дыша, весь в пыли, он ввалился в комнату и чуть не выронил свиток на пол.

— Кто здесь Конрон Пентарский?

Конрон привстал, и курьер вручил ему свиток.

— От герцога Алазорского! — И тут же рухнул на стул, который Володя торопливо подвинул.

Конрон поспешно сломал печать и углубился в чтение.

— Ну, слава богам! — выдохнул он и повернулся к Володе: — Похоже, твое послание произвело впечатление в столице. Его величество откомандировал герцога, чтобы он разобрался с этой проблемой. Герцог собрал всех, кого можно, по гарнизонам и теперь сообщает, что продвигается с трехтысячной армией к Тортону. Будет дней через пять.

— Хм… Три тысячи — это сила, конечно. Догадываюсь, что за качество у этих войск. А король, значит, опять остался без присмотра наедине с Эрихом?

— Думаю, что герцог на самотек все не пустит, — не очень уверенно возразил Конрон. — В любом случае эти силы сейчас были бы более полезны королю, чем нам. Вот что, я опишу всю ситуацию, а там герцог уже разберется.

— Вот приедет барин — барин нас рассудит…

— Что?

— Да нет, ничего. Полагаю, другого выхода у нас все равно нет. — Володя поднялся. — Не буду мешать. — Но у выхода обернулся: — Кстати, кому принадлежит герб: вставшая на дыбы лошадь?

— Белая или золотая? И на каком фоне?

— Понятия не имею. Я видел этот герб выгравированным на мече. Там еще что-то было, но разглядеть невозможно.

— Хм… Где ты мог видеть такое? — Конрон нахмурился. — Если герб был на мече, то мне только одно в голову приходит, но ты вряд ли мог это видеть.

— А имя граф Готский тебе ни о чем не говорит?

Конрон очень задумчиво посмотрел на Володю.

— Говорит. Готские — это очень старинный род.

— И это их герб?

— Да. Только они уже давно его не используют, потому я и удивился, что ты его знаешь. С тех пор как один из них занял трон Локхера, женившись на королеве. Династия тогда была на грани и королева нуждалась в любой поддержке, иначе не удалось бы удержаться на троне. Готские такую поддержку ей предоставили.

— В обмен на замужество?

— Ну да. С тех пор гербом Готских стал герб правящей династии.

Володя задумчиво кивнул.

— Примерно этого я и опасался. К сожалению, поздно догадался.

— Какие-то проблемы?

Мальчик покосился на спящего гонца.

— Да нет. Впрочем, да, есть одна небольшая. Была у меня стычка с этим вашим королем. Как раз после поражения… Он представился как граф Готский, а на мече этот герб… В общем, мне не хотелось бы с ним встречаться еще раз. И даже с его доверенным лицом не хочется встречаться.

Конрон открыл рот, тоже покосился на гонца и закрыл.

— Потом расскажешь.

Володю Конрон отыскал на полигоне, где тот обсуждал с Лигуром какие-то новые тактические приемы и способы их применения в бою. Лигур явно относился к новинкам с недоверием, но старался вникнуть, поэтому слушал внимательно, делая какие-то наброски на листе, лежащем на столе. Володя поглядывал ему через плечо и изредка что-то поправлял там. Заметив Конрона, он отложил карандаш.

— Дальше сам смотри. Попробуй все-таки отработать этот метод обороны.

— Хорошо, милорд.

— Да… Ну ты и учудил, — задумчиво проговорил Конрон, сидя на берегу моря и изредка запуская камешек.