– Я не думаю, что скульптуры ню – обычное дело в этой части света, – сухо заметил Холмс.
Рафферти, в таверне которого, насколько я помнил, висела огромная картина с изображением обнаженной красотки, рассмеялся:
– Вы правы, Холмс, лично я не вижу ничего плохого в эротической скульптуре в спальне. Вряд ли она уж так мешала сну хозяина.
– Скажите, а что ваш сторожил говорил о миссис Комсток?
– Из всех его слов, мистер Холмс, самыми приличными были «распутная» и «блудница». Короче говоря, местные считают миссис Комсток женщиной легкого поведения. Она якобы представляет опасность для богобоязненных взрослых, детей и даже домашних животных. Разумеется, когда миссис Комсток приезжает в город и тратит деньги, благочестивые христиане с радостью берут у нее монеты. Старик, с которым я разговорился, знал целую кучу сплетен о миссис Комсток, но я уверен, что вы не захотите их слушать, мистер Холмс.
– Попробуйте меня удивить, мистер Рафферти, – прищурился прославленный детектив, который на самом деле был любителем сплетен во всех их проявлениях. Как-то раз он сказал мне, что сплетни правят миром, а если говорить только о проверенных фактах, то вскоре все темы для бесед закончатся.
– Хорошо. Большинство слухов связано с родом ее деятельности: якобы она спала не только с любимым мужем. Если хотя бы половина сплетен правдива, то леди ангажировали еженощно. Кроме того, мне показались интересными домыслы о том, что она делала после смерти супруга. Не успело его тело остыть, как она уже связалась с банком в Мурхеде и распорядилась закрыть их счет и перевести все средства в Коммерческий банк в Александрии, тот самый, где вы с Уотсоном устроили маленькое представление в депозитарии.
– Странно. Но зачем?
– Не знаю… Похоже, мы почти приехали. Надо быть начеку.
Мы свернули на подъездную дорожку, которую украшала арка с надписью большими красными буквами: «Добро пожаловать на ферму Фэрвью». Глядя на длинную подъездную дорожку, я понял, что имел в виду Рафферти, когда описывал ферму как «индустриальный городок» в прериях. Территорию занимали три больших амбара, выкрашенных в темно-красный цвет, а вокруг располагались склады для инструментов и другие хозяйственные постройки, всего около десяти штук, и большой дом – квадратное деревянное здание в два этажа с плоской крышей, большими окнами и белоснежной верандой на три стороны. Его окружал высокий забор того же цвета, перед которым росли два здоровых дуба, куда больше тех, что я наблюдал в Мурхеде. Странно было видеть такой большой и величественный дом посреди прерий, но тут я вспомнил подсчеты Холмса касательно ежегодного дохода фермы.
– Что ж, мистер Рафферти, давайте навестим леди.
Ирландец натянул поводья, и мы заехали под арку. Я вдруг понял, какая вокруг тишина: кроме цокота копыт наших лошадей, других звуков не раздавалось – ни ветра, ни щебета птиц, ни человеческих голосов. На подъезде к дому я заметил, что все окна плотно занавешены, словно его обитатели не хотят впускать внутрь ни капли дневного света.
– Не нравится мне тут, – поежился Рафферти, останавливая экипаж на некотором расстоянии от дома.
– И мне тоже, – кивнул Холмс; его ненасытный взгляд буквально впитывал каждый дюйм окружающей обстановки, высматривая хоть какие-то признаки жизни, но тщетно.
– И что теперь?
– Не вижу другого выхода, кроме как постучать в дверь.
– Хорошо, а мы вас прикроем. – Рафферти вытащил из-под пальто револьвер и крутанул барабан. Я тоже достал револьвер, хоть и не понимал, от кого придется защищаться.
Сыщик выпрыгнул из экипажа и двинулся прямо к крыльцу. На двери висело большое латунное дверное кольцо, и Холмс постучал. Звук показался почти оглушающим в такой мертвой тишине, но дверь так никто и не открыл. Холмс подождал немного, а потом снова постучал, на этот раз костяшками пальцев. Ответа вновь не последовало. Тогда мой друг в последней надежде дернул ручку, но дверь оказалась заперта.
Холмса это не остановило, он обошел дом. Рафферти скомандовал лошадям «но!», и мы подъехали так, чтобы держать нашего спутника в поле зрения. С другой стороны здания Холмс тоже обнаружил дверь и зашторенные окна. Он снова постучал, и снова безрезультатно. Задняя дверь, разумеется, тоже была заперта.
Наконец Холмс заорал во все горло:
– Кто-нибудь дома?
Молчание.
– Может, леди уже ускользнула из рук правосудия, как вы и предвидели? – предположил Рафферти.
– Сомневаюсь, – буркнул детектив, разглядывая замок. – Этот замок открыть – раз плюнуть.
– Ну разумеется, – скривился ирландец. – А я, пока вы возитесь с замком, отыщу камень и запущу в окно!
Холмс бросил на Шэда внимательный взгляд:
– Что вы имеете в виду, мистер Рафферти?
– Я говорю, что рановато пока вламываться в дом, вам не кажется? Может, леди в одном из этих огромных амбаров? Или поехала в город купить чаю? Думаю, нам стоит немного пошуметь, прежде чем вскрывать двери. На такой ферме она может оказаться где угодно.
– Согласен, – сказал я.
– Двое против одного, – проворчал Холмс, и, судя по тону, наш опыт демократии его отнюдь не порадовал. – Хорошо, мистер Рафферти, давайте «немного пошумим», как вы элегантно выразились.
Рафферти закатил голубые глаза, словно бы говоря: «другого я и не ждал от такого упрямца», и, когда Холмс залез в экипаж, мы тронулись с места.
Сначала мы подъехали к ближайшему амбару, отведенному, видимо, под скот. Рафферти держал пистолет наготове. Мы открыли дверь и вошли, но в стойлах по периметру здания не оказалось ни лошадей, ни быков, ни каких-либо других животных. Не нашли мы также ни миссис Комсток, ни Муни Вальгрен, вообще ни единой живой души.
– Когда обычно проходит посевная? – спросил Холмс, когда мы вышли из амбара.
– Вроде в мае. Странно, что никого нет. Такое впечатление, что миссис Комсток отправила всех в поля.
– Да, – сказал Холмс. – Давайте поищем в других амбарах.
И снова мы ничего не нашли – ни в амбарах, ни на складе для инвентаря, ни в других постройках, ни на всей территории фермы.
Мы сели в экипаж и поехали обратно к дому, где Холмс снова попытал счастья – увы, с тем же успехом.
– Нам нужно поговорить, – решил Холмс, забираясь обратно в коляску.
– Хорошо, но не здесь. – Все то время, пока Холмс колотил в дверь, Рафферти нервно поглядывал на зашторенные окна. – Мне не нравится торчать перед домом, не зная, не сидит ли там кто-то с винтовкой в руках и не держит ли нас на прицеле. Давайте заедем за лесозащитную полосу, там и поговорим.
Я смотрел, что происходит за нашими спинами, а Рафферти мастерски развернул экипаж и направил его к роще на северо-западе от дома. Найдя безопасное место, мы вышли из экипажа и принялись обсуждать, что делать дальше.
